Девочка осторожно потрогала их и повернула к матери радостное лицо.— Ее нельзя рвать, она еще маленькая, да, мама?— Да, доченька. Идем.Парк, небольшой, летом ухоженный, сейчас пребывал в весеннем беспорядке.Агнесса выбрала скамейку посуше и села. Джессика бегала по дорожкам, искала какие-то веточки, наклонялась к земле, щепочкой перегоняла воду из одной лужицы в другую, смеялась, что-то говорила сама себе вслух. Агнесса наблюдала за ней и думала о том, какое все-таки загадочное существо — ребенок. Немногие взрослые способны постичь, понять его мир. Но ведь тот, кто не помнит свое начало, жалок. Врата города закрылись, ключ утерян, и лишь не забывшие младенчества души своей могут парить над этим городом, взирая с высот с печальной улыбкой, благодаря за то, что это было в их жизни, и протестуя, потому что оно не повторится никогда.Агнесса раскрыла было книгу, но яркое солнце и ветер, ворошивший страницы, не давали сосредоточиться.Керби, устав сновать взад-вперед, обнюхивал еще голые, тонкие деревца.Воздух был наполнен неуловимым, необъяснимым и прекрасным запахом начала весны.По дорожке шла молодая женщина, а с нею — девочка, примерно одного возраста с Джессикой. Девочка катила перед собой игрушечную коляску, где сидели сразу три куклы.Незнакомка поравнялась со скамейкой Агнессы, остановилась и, подумав мгновение, присела на край, оправляя приятно шуршащее нарядное платье. Для того, чтобы оценить ее внешность, понадобился всего один взгляд, и Агнесса опустила глаза. Миловидное личико соседки полускрывала тень от модной шляпки, легкий шарфик, золотые украшения искусно дополняли со вкусом сшитый туалет. Маленькой рукой в изящной перчатке дама поправила волосы дочки и отпустила девочку играть.Нужны ли бриллиантам оправы? Простым камням не нужны — это точно. Агнессе стало стыдно за свою старую немодную одежду: платье из шотландки, выцветшие шляпу и жакет. Она посмотрела на свои руки, шершавые от работы. И вспомнила почему-то, как зимой первый раз колола дрова. Было холодно, слезинки замерзали на ветру… Раньше ей никогда не приходилось выполнять тяжелую работу, а теперь — давно уже — она таскала воду, дрова… Но страшнее было другое: она чувствовала себя неуютно и странно среди работниц ресторана, жителей своего квартала, точно птица, залетевшая в чужое гнездо. И вновь спрашивала себя: почему судьба выбрала именно ее, дала все это ей, за какие грехи? И не только ей (быть может, и впрямь грешной во многом), но и Джессике… Или она мало боролась и сразу смирилась? Агнесса стиснула испорченные работой ладони и на миг свела брови в одну строгую скорбную линию: что ж, если надо, она будет бороться еще! Ибо знала, чувствовала и верила: это еще не конец, еще не конец…Джессика и дочка незнакомой дамы с любопытством смотрели друг на друга, не решаясь, однако, заговорить. Джессика первой нарушила молчание.— Это твои куклы, девочка? — спросила она, кивая на коляску.— Мои.— А как тебя зовут?— Майра, — девочка отвечала застенчиво и тихо.— Меня — Джессика. Давай играть вместе!Джессика взяла новую знакомую за руку — и девочки направились к скамейке.Агнесса встала и на всякий случай привязала Керби. Соседка улыбнулась.— Сколько вашей дочке?— Пять. А вашей?— Столько же.Они разговорились. Молодая женщина жила в одном из тех сказочных особняков, чьи чудесные фасады украшали центральную улицу города. Кроме Майры, она имела годовалого сына, на время прогулки оставшегося на попечении няни. Делами мужа интересовалась мало, смысл ее жизни, как поняла Агнесса, заключался в заботе о доме и семье. Агнесса смотрела на нежное личико соседки и думала о том, что по-настоящему прекрасной может быть только женщина любящая и любимая, ибо лишь любовь озаряет глаза таким светом, делает движения такими грациозно-плавными, а улыбку — такой открытой и счастливой.Пока они говорили, девочки дружно играли в куклы. Потом Джессика подошла к Агнессе и попросила:— Мама, отвяжи Керби! Он будет играть с нами.— Керби любит детей, — сказала Агнесса своей собеседнице.Джессика обняла пса за шею.— Иди сюда! — позвала она Майру. — Керби очень добрый. Не бойся.Девочка несмело подошла. Женщины, глядя на детей, улыбались.— Керби может покатать тебя на спине, — сказала Джессика. — Мамочка, посади Майру на Керби!Майра вопросительно посмотрела на мать. Та поднялась со скамейки, но Агнесса опередила ее, приподняла девочку и посадила на спину собаки.— Керби, Керби! — звала Джессика.Собака двинулась с места и пошла по дорожке. Майра сидела, не шевелясь, свесив ноги по бокам пса,и улыбалась с восхищением и страхом.А Джессика сияла от счастья.Обратно шли, весело болтая. Потом Джессика вдруг замолчала и, подумав о чем-то, объявила:— Мама, знаешь, я хочу куклу.Агнесса поняла, в чем дело.— У тебя есть кукла, — сказала она. Джессика посмотрела на нее разочарованно.— У меня одна — и старая. А я хочу много. Агнесса замедлила шаг.— Видишь ли, доченька, я сейчас не могу купить тебе куклу. Помнишь, мы купили туфельки…— Кукла нужнее, — перебила девочка, — пусть бы лучше куклу!— Подожди немного, Джесс, у меня сейчас нет денег. Вот пройдет немного времени, и мы опять сможем что-нибудь купить, тогда и будет у тебя новая кукла.Джессика нахмурилась. Она силилась что-то понять.— А Майре все время дарят кукол. У нее дома их знаешь как много! И игрушки всякие.— Зато у тебя есть Керби. Это получше любых игрушек, многие дети мечтали бы иметь такого друга.С этим Джессика не могла не согласиться. Но ей хотелось все выяснить до конца.— А у Майры — маленький братик! Совсем маленький. Вот такой. — Она показала рукой, какого роста братик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130