» — Орвил не знал, как ответить на этот вопрос, но он ясно почувствовал приближение какого-то непонятного конца и одновременно начала чего-то другого, словно бы жизнь их переливалась из русла в русло могучим течением.
Агнесса тревожно вздохнула, но потом улыбнулась — они с Орвилом так часто без слов понимали друг друга…
Агнесса не казалась разочарованной; хотя она так много думала о том, что будет хозяйкой этого дома (она, а не Аманда!), она хотела играючи поставить туфельку на руку судьбы, но это, наверное, было не так просто. Серый особняк не впустил ее сразу — давалось время еще для каких-то событий…
И все-таки она была довольна. Она хотела зайти к Деборе Райт и Эйлин, но передумала, зато побывала в порту, в многочисленных лавках, на площади. И странно: то, что случилось девять лет назад словно бы с нею и не с ней, отпустило окончательно именно здесь, когда замкнулся огромный девятилетний круг её жизни. И если что-то началось бы опять, то это происходило бы как бы заново.
И были наполненные впечатлениями дни и прохладно-жаркие ночи с таинственной тьмою, бездною чувств, светом луны и белых цветов за окном, а после — отъезд и ощущение того, что все эти чудесные дни пролетели, как сон. И утешало только то, что через месяц, самое большее — два, они вернутся обратно.
Дорога весело бежала между поросших лесом холмов; несмотря на внезапно, буквально в день отъезда, пришедшую жару, поездка доставляла удовольствие; знойный вихрь захватывал на крутом спуске — четверка неслась, как бешеная, ветер сплетал и расплетал конские хвосты и гривы; мелькание ног лошадей, движенье колес сливалось в цветную полосу, рассекавшую ровный путь как бы на два полотнища золотистого шелка. Впереди не было поворотов, дорога шла под уклон почти две мили, и кучер смело гнал коней вперед, а по небу мчался за экипажем ослепительно-яркий диск солнца. Пассажиры не боялись крутизны; Агнесса выглядывала из окна, веселым взглядом провожая несущиеся навстречу горы. Встречный ветер отбрасывал протянутую руку, а когда на особо рискованном участке пути экипаж начинало мотать из стороны в сторону, Орвил и Агнесса, прижав к себе Джерри, смеясь, цеплялись друг за друга.
Когда экипаж останавливался, переводили дыхание; поднимаясь по склонам, находили поляну, садились на траву. Агнесса, Орвил, Джерри, Френсин и Олни поднимали взгляд на сияющее голубизной небо, где птицы кружились, задевая крылами облака. Где-то там, в вышине, узкая каменистая тропинка, изгибаясь, ползла между изломанными, иссеченными ветрами скалами наверх, к почти не различимому выступу скалы, нависшей над океанской водою. Позади оставалось ущелье, с таких высот казавшееся бездонным, внизу виднелись горы поменьше, за ними тянулись пустынные хребты, рассеченные полосами огромных теней, растекающихся из глубоких, разделяющих горную породу борозд.
Под ними простирался океан; два мира, два пространства, каменное и водное, уравновешивали друг друга.
Вечером солнце садилось за горы, утром поднималось из-за гор, зажигая на границе вершин и неба оранжевое пламя, опаляя лесистые склоны, окрашивая багровым цветом белые облака. Один раз путники видели: какие-то всадники двигались по кроваво-красной полосе; каждый из них ступал в солнечный костер, сливался с ним, а через миг выходил из него, Живой и невредимый, а потом, плавно касаясь края вершины, золотой всадник исчезал на горизонте.
Ночью Агнесса смотрела в небо: звезды не казались ей беспорядочно рассыпанными огнями, они как-то связывались в ее представлении с тем, что происходило внизу. Звезды на небе, жизни людские на земле, они были похожи, разрозненные и связанные друг с другом, близкие и далекие, яркие и тусклые, горящие веками и уходящие в глубины миров в неверном, но смелом падении; только у тех, небесных, все сроки были точно определены, а земные жизни опутаны нитями случайностей и потому хрупки, как снежинки, которые несет и роняет зимний жестокий ветер.
Утро встречало людей свежестью, но к полудню закипала жара, и все повторялось вновь, размеренно, точно скольжение колес экипажа.
Сегодня зной особенно донимал, к тому же поднялась пыль; Джерри раскапризничался, и его никак не удавалось успокоить. Пришлось остановиться. Агнесса нервничала, тем более, выяснилось вдруг, что у них осталось не так уж много воды.
— Не волнуйтесь, миссис, — сказал подошедший Олни, — миль через пять начнутся фермы, там остановимся. Сейчас поедем потише, и вы закройте окна занавесками поплотнее, чтобы не летела пыль.
— Тише, ну, тише! — женщины наперебой пытались успокоить малыша. Френсин, разморенная жарой, уже не сияла любопытством; отдав мальчика Агнессе, она, тяжело дыша, принялась обмахиваться платком.
Орвил, поправлявший что-то в упряжи вместе с Олни, вернулся назад.
— Дай его мне! — нетерпеливо произнес он. — Иди ко мне, Джерри!
Всеми овладела вдруг суета, а Агнесса, к тому же, внезапно почувствовала непонятный страх, она будто увидела со стороны, как экипаж катится с бешеной скоростью неизвестно куда, по незнакомой дороге, под палящим, бессмысленным солнцем.
— Орвил, давай поедем не так быстро! — взволнованно проговорила она. — Мне вообще не нравится эта дорога, почему мы не отправились назад тем путем, которым прибыли сюда?
— Этот путь короче, дорогая.
— Олни говорит, что впереди фермы. Откуда он знает?
— Ему объяснили. Не надо волноваться, прошу тебя. Теперь все равно никуда не свернуть. Лучше не терять времени!.. Идем!.. Френсин, не стойте же так, помогите хотя бы!
— Простите, сэр!
— Мистер Лемб, — сказал, вновь возвращаясь, Олни, — что-то мне передняя ось кажется подозрительной, не пришлось бы менять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139