Брови его в ярости сошлись на переносице. – Вылечи моих людей, колдунья, или жестоко поплатишься…
– Поосторожнее, Клив, – вмешался Дрюс, подходя к ним. – У тебя нет причины так с ней обращаться. Она уверяет, что ничего не сделала…
– Нечего за меня заступаться, – сказала Уинн, посылая Дрюсу злой взгляд. Затем она повернулась к Кливу, яростно сверкая глазами. – Какая бы ни была болезнь у ваших людей, я здесь ни при чем, – заявила она ледяным тоном. – В их еду не попало ни крупицы порошка, ни капли масла моего приготовления. Иначе сейчас стонали бы от боли не только эти трое, а гораздо больше.
Он по-прежнему крепко держал ее за руку. Даже слишком крепко. Но она отвечала злостью на его злость и вскоре почувствовала, что гнев покидает его.
– Ты уже пыталась раньше проделать это. Мне не верится, что ты не попробовала еще раз, дождавшись удобного случая.
Она позволила себе чуть скривить губы в улыбке.
– Тем не менее, это так. Но видимо, мой колдовской дар становится сильнее. Возможно, все дело в силе моих чувств. Я только хотела, чтобы вы, англичане, занедужили, и вот… – Она недоговорила, а просто пожала плечами и взглянула мимо него на трех несчастных.
Он дернул ее за руку, чуть не лишив равновесия, и тут же схватил ее за плечи.
– Хватит этой болтовни о колдовстве. Это всего лишь трюк, к которому ты прибегаешь, когда общаешься с легковерными селянами…
– И английскими воинами, – добавила она, откровенно смеясь.
Уинн увидела тревогу на лицах англичан. Похоже, ее заявление о новых способностях произвело впечатление даже на Барриса.
– Не все из нас дураки, Уинн. Не обманывай себя.
Они уставились друг на друга: темно-карие глаза против голубых. Но она отказывалась уступить, даже, несмотря на то, что от его близости ей было трудно дышать. Его руки подчинили себе ее тело, а взгляд, казалось, боролся за ее душу.
Да, он был умен, она признавала это. Но она тоже была умна и потому не могла позволить ему не считаться с ней.
Они вышли из тупика с помощью Дрюса.
– Пусть она их посмотрит, Клив. Если она говорит, что сумеет вылечить их, значит, так и есть.
– Но сумеет ли? – прорычал он, все еще не сводя с нее глаз.
– Если тебе не нужны мои услуги, так и скажи. Не бойся, я не обижусь.
– Нет, ты будешь их лечить, – ответил Клив, приближая к ней лицо. – Только я стану наблюдать за каждым твоим шагом.
Но в отличие от Клива его люди не проявили такой готовности.
– Нет, только не колдунья, – простонал Ричард, умудрившийся, несмотря на слабость, выбраться из лагеря.
Маркус и Генри, однако, не сумели сделать даже это. Хотя было ясно, что они тоже хотят избежать ее врачевания. Особенно Генри волновался и бормотал, пока она раскладывала свой походный запас лекарств на маленьком шерстяном коврике.
– Нет, не позволяйте ей…
– Успокойся, парень, она только приготовит целебный настой, – процедил Клив скорее нетерпеливо, чем ободряюще.
– Нет, нет. Это яд, – лепетал бедняга чуть не плача. Даже Уинн тронул его неподдельный страх. И хотя она прибегала к своему таинственному дару вещуньи как к последнему средству защиты в борьбе с англичанами, тем не менее, ее неприятно укололо чувство вины. Ведь почти все врачевание строилось на безоговорочной вере в искусство врачевателя. Ее успехи объяснялись не только знанием трав и внутренним чутьем в таких делах, но в большой степени – верой людей в нее.
Но сейчас больного чересчур сильно встревожило ее присутствие, чтобы он мог поддаться ее лечению, и это беспокоило Уинн. Чуть нахмурившись, она опустилась на пятки.
– Ничего не выйдет, – пробормотала она, пристально вглядываясь в покрытое испариной лицо больного.
– Ты, наверное, сама не хочешь этого, – возразил Клив, оказавшийся за ее спиной.
Уинн резко повернула голову и сердито посмотрела на него.
– Если больной мне не поможет, я не сумею ничего сделать для него.
– Он боится, черт возьми. Ты же этого добивалась.
– Как бы там ни было, я не могу побороть его страх.
– Ты приготовь лекарство, а я позабочусь о том, чтобы он его принял, – сказал Клив, глядя на перепуганного Генри говорящим взглядом.
– Этого мало, – огрызнулась Уинн. – Если он не примет его по доброй воле, если станет сопротивляться лекарству, то он не излечится.
Клив посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, в котором она прочитала усталость. Вчера вечером он слишком много выпил, а сегодня встал ни свет ни заря. На какую-то секунду ей захотелось стереть с его тонкого лица усталость и волнение. Она хотела видеть его улыбающимся и счастливым, а не хмурым.
Потом она моргнула, и тревога сошла с его лица. Если он чувствовал усталость или беспокойство, то это его личное дело. Он заслужил все это, и даже больше. Она отвела взгляд от его волнующих глаз и сосредоточилась на своих крошечных запасах снадобий.
– Возможно, есть выход, – пробормотала она, осененная дьявольской мыслью. При этом она подняла голову и послала Кливу насмешливую улыбку. – Если ты отведаешь моего лекарства – если твои люди увидят, что ты охотно доверяешь моим способностям, – тогда они не будут такими трусами. Если, конечно, ты сам не боишься. – Она громко расхохоталась, увидев, как он потупился. – Да, такова будет моя цена за лечение – ты должен первым отведать лекарства. Ну что, хватит смелости?
Тишина, последовавшая за ее вызовом, казалось, повисла повсюду. Даже иволга замолчала в ожидании, что ответит Клив на это немыслимое предложение. Уинн не спускала с него глаз. Она не знала, как он отреагирует, и сама не понимала, откуда у нее взялась эта странная идея. Хотя, вероятно, все получится. На самом деле не забота о благополучии Генри и его больных друзьях подсказала ей прибегнуть к такой мере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105