– спросил Клив.
Уинн не ответила и даже не взглянула в его сторону. Она не была готова. И как можно быть готовой к тому, чтобы потерять свое дитя? Не говоря ни слова, Уинн отвернулась от Клива и решительно направилась к каменной лестнице и деревянным дверям, за которыми ее ждал злейший враг.
Большой холл Керкстона был раза в три больше холла замка Раднор. Потолок вознесся так высоко, что с обеих сторон зала разместилось по галерее. Посреди длинной стены находился огромный камин. В таком можно зажарить целого кабана, подумала Уинн. Куда бы она ни взглянула, все свидетельствовало о богатстве лорда Уильяма. Дорогие блюда, выставленные на буфете. Огромный вышитый гобелен, висевший над камином. Даже свечи, без счета зажженные в канделябрах. Дом содержался в образцовом порядке, судя по свежести и обилию цветов.
Но это прекрасное жилище заставило Уинн еще больше ненавидеть его хозяина. У него и так много всего. Так неужели он должен получить в придачу и ее ребенка?
Владелец обширных земель восседал на внушительном кресле из английского дуба, обтянутом воловьей кожей. Рядом с ним суетились слуги, расставляя на столе бокалы и кувшины, но, увидев резкий взмах его руки, тут же заспешили прочь. Лорд Уильям заговорил, только когда они остались втроем.
– Который из детей мой? – Его глаза из-под густых нависших бровей смотрели то на Клива, то на Уинн, то снова на Клива. – Который мой?
– Один из мальчиков, сэр, – ответил Клив. – Мы пришли к выводу, что это либо близнецы, либо третий мальчик, Артур. Но узнать что-нибудь, кроме этого… – Он пожал плечами. – Если бы вы вспомнили хоть какие-то подробности. Что-нибудь об их матери или обстоятельства…
– Обстоятельства чего? – вмешалась Уинн. – Неужели англичане запоминают каждое зверство, совершенное над женщиной? Каждое насилие? Сохраняют в памяти, чтобы потом можно было снова и снова посмаковать, похвастать перед друзьями? Страдания ваших жертв никогда не прекращаются, тем не менее, старые толстяки вроде вас вспоминают свои подвиги…
Клив грубо схватил Уинн за руку, остановив ее обличительную речь. Но она и так вряд ли сумела бы продолжить. Слишком много ужасных воспоминаний сразу нахлынуло. Милая Марадедд спасла младшую сестру, но какой ценой!
Держа Уинн за руку повыше локтя мертвой хваткой, Клив обратился к лорду Уильяму:
– Милорд, молю вас, не судите ее слишком строго. У нас был нелегкий и долгий путь, и ей не хочется терять ребенка, которого она так любит…
– Ты уже это говорил, – рявкнул лорд Уильям и смерил Уинн злобным взглядом. – Кто ты такая, девушка? Как получилось, что у тебя оказался мой ребенок?
От такой наглости Уинн забыла о своих печалях и вновь воспылала гневом.
– Все дети появились на свет в результате насилия англичан над валлийскими женщинами, милорд. Все их матери умерли – все, кроме одной, которая была совсем ребенком, когда ее безжалостно изнасиловали…
– Это ты? – перебил он.
Она буквально задохнулась от бессильного гнева.
– Нет. Не я. Я спаслась благодаря старшей сестре. Спряталась. И вместо меня изнасиловали ее. Много раз. Столько мужчин, что и не сосчитать.
Слова Уинн, казалось, повисли в воздухе, страшные и холодные, как зловещее грозовое облако. Оно парило в холле, готовое сразить их молнией.
– Я не насиловал мою Анжелину, – клятвенно заверил лорд Сомервилл. – Нет. Никогда.
Губы Уинн скривились в горькой усмешке.
– Интересно, что сказала бы она?
– Дай ему высказаться, – прошептал Клив, и его пальцы чуть скользнули по руке Уинн, словно он надеялся приободрить ее.
– Она любила меня, – клялся старик, удивив и Уинн, и Клива своей горячностью. – А я любил ее, – добавил он чуть мягче.
Сначала Уинн не нашлась что сказать, видя, как исказилось лицо лорда Уильяма от мучительного воспоминания. Но краткий приступ жалости быстро сменился более привычным для нее чувством презрения.
– Вы любили ее? Вы изнасиловали ее. И даже если то, что вы говорите, правда, вы, тем не менее, бросили ее одну, ожидающую ребенка, опозоренную перед всеми. Семь лет вы не вспоминали о ней. Теперь вам понадобился ребенок от того союза. То есть сын. Вы поймете, конечно, почему мне смешно слышать, что вы любили ее.
И снова лорд Уильям удивил ее. Она ожидала в ответ на свой дерзкий сарказм, на неприкрытое презрение встретить гнев и злобу. Но он только загнанно смотрел на нее.
– Она, она когда-нибудь говорила обо мне?
Уинн сразу остыла. Даже она не могла не заметить, как несчастен старый лорд. Она начала было говорить, но сразу замолкла и растерянно покачала головой. На секунду она встретилась с пронзительным взглядом Клива и еще раз почувствовала, как его пальцы ласково скользнули по ее руке. Слишком все было нелогично, слишком непонятно. Она вновь сосредоточилась на лорде Уильяме, стараясь отделаться от сочувствия к этому человеку. К ним обоим.
– Я никогда не встречалась ни с одной из матерей этих ребятишек. Если не считать моей сестры, которая родила Изольду.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Где же они в таком случае? Почему у тебя оказались все эти дети?
Уинн подумала, прежде чем ответить. Она ничего не потеряет, если скажет правду. Ведь с Кливом она уже говорила и все же ничего не выяснила ни об одном из отцов.
– Моя сестра умерла, – начала Уинн, стараясь говорить холодно и кратко. Только так она могла отодвинуть ужас тех дней. – Марадедд так и не пришла в себя после насилия. Когда ребенок родился, она бросилась со скалы. Матери Бронуин было всего одиннадцать, когда ее изнасиловали. Ее родители сказали ей, что ребенок умер, и отдали крошку мне на воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105