Эта мысль причинила девушке почти физическую боль. Она отвернулась, чтобы не видеть Райлана, и вошла в домик. Однако первым, что бросилось ей в глаза в маленькой комнате, оказалась разобранная постель — немой свидетель ее испорченности. Издав полный отчаяния крик, она бросилась вон, чтобы не видеть больше ни этого дома, ни этого человека. Сознавая, что ей никуда не деться от терзавших ее чувств, она все равно продолжала бежать.
Джоанна остановилась лишь у самой воды. Она миновала березовую рощу, луг и песчаный берег. Теперь, стоя по колено в воде, она смотрела на восток, где сияло утреннее солнце. Море совсем успокоилось, и волны ласково касались ног девушки. Трудно было поверить, что лишь несколько часов назад оно неистово ревело, обрушивая на берег водяные валы. Теперь его покойную, подернутую лишь легкой рябью сине-зеленую поверхность золотили солнечные лучи. Они окрасили голубое небо у самого горизонта в причудливые розово-фиолетовые тона. Слабый бриз легко касался разгоряченных щек Джоанны и доносил до нее крики морских птиц, в которых девушке слышались и восторг, и отчаяние.
Закинув за плечи свои разметавшиеся волосы, она подставила лицо этому свежему дуновению. Где-то там, вдали, за бескрайним Германским морем, обитали датчане и викинги — все эти северные разбойники-завоеватели, о которых она столько слышала. Однако сейчас она скорее предпочла бы встретиться с этими кровожадными мародерами, чем с Райланом, который скоро хватится ее и пустится на поиски.
Ветер взметнул ее волосы и приподнял подол серого платья. Джоанна тяжело вздохнула и повернулась лицом к острову, собираясь идти назад, но замерла на месте, увидев Райлана. Он стоял неподалеку от песчаного берега, упираясь ладонями в кожаный пояс, который охватывал его узкую талию, и пристально смотрел на Джоанну.
Девушка выдержала его взгляд лишь в течение нескольких секунд, затем, смешавшись, отвела глаза и отвернулась.
— Начался отлив. Нам пора уходить с острова, — раздался его спокойный голос.
После недолгого молчания Джоанна снова подняла на него глаза и спросила:
— А что потом? Вы вернете меня в монастырь, раз ваш план не удался?
На сей раз он смущенно отвел взгляд.
— Мы едем в Блэкстон, как было решено. Ничего не изменилось.
— Ничего не изменилось?! — переспросила Джоанна, не веря своим ушам. — Да как у вас язык повернулся сказать такое?!
Тряхнув головой, она быстро зашагала вдоль берега, рассчитывая дойти до брода и там ждать полного отлива. Но Райлан в два прыжка настиг ее и остановил, схватив за руку.
— Многое изменилось, Джоанна. Согласен. Однако несмотря ни на что, мы держим путь в мой замок.
— Зачем?
— Чтобы я мог спокойно решить, как наилучшим образом распорядиться вашей судьбой. — И, засопев от злости, он схватил ее за плечи и добавил, чеканя слова: — Не испытывайте сегодня мое терпение, женщина! Не пытайтесь спорить со мной! Мы с вами едем в Блэкстон! Молчите и повинуйтесь!
Отпустив ее, он повернулся и быстро зашагал прочь. Джоанна промолчала, не найдя слов для ответа. Она охватила себя за плечи руками, и ладони ее оказались там, где только что лежали руки Райлана. Девушка, как ни старалась, не могла найти в себе прежней злости на этого человека. В душе ее царили опустошенность и острое чувство одиночества.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Солнце нещадно палило непокрытую голову Джоанны. Здесь, на подветренной стороне острова, было невыносимо жарко, и кожа девушки покрылась испариной. Но она, не желая искать спасения в тени, продолжала сидеть на невысоком холме, который выступал из прибрежного песка. Взор ее был устремлен на противоположный берег.
Море оставалось спокойным, и Джоанна знала, что смогла бы переплыть неширокий пролив, но что толку? Ее бессердечный похититель тут же пустился бы в погоню. Он уже оседлал своего коня, чтобы продолжать путь, и хотя животное боязливо косило глазом на расстилавшуюся перед ним водную гладь, Джоанна знала, что хозяин заставит его преодолеть пролив — вброд или даже вплавь. Райлану Кемпу никак не откажешь в умении подчинять других своей воле.
Она услышала, как конь ударил в землю копытом и тревожно заржал. Вслед за этим послышался тихий ободряющий голос Райлана, при звуках которого тело Джоанны сотрясла нервная дрожь. Она сжала губы и тряхнула головой, силясь отогнать воспоминания о минувшей ночи в его объятиях. «Не будь такой дурой!» — безмолвно приказала она себе. Ведь конь, с которым он теперь так нежничает, наверняка значит для него гораздо больше, чем она. Не следует забывать о том, что она для него лишь средство в достижении его низких, корыстных целей. И нет ничего удивительного в том, что он использовал ее еще и как мимолетную забаву. Что же тут странного? Он ест, когда голоден, пьет, когда его мучит жажда, садится к огню, если ему холодно, и, терзаемый похотью, заключает в объятия первую попавшуюся женщину.
Давая Райлану эту уничижительную характеристику, Джоанна не могла не признать, что она пристрастна в своих суждениях. Ведь это она сама искушала его, прекрасно зная, к чему приведет подобная уступчивость с ее стороны. Она впала в грех по своей собственной воле, и нечестно обвинять в этом его.
Но зато она имеет полное право обвинять его во всем остальном, в том, что заставило ее пойти на этот отчаянный шаг, мрачно подумала Джоанна, заметив краем глаза, что Райлан направляется к ней. Когда он приблизился, привязав коня к стволу поваленного дерева, она не повернула к нему головы.
— Скоро мы отправимся в путь, — заявил он. Джоанна не ответила, и, переступив с ноги на ногу, так, что песок заскрипел под подошвами его сапог, он добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116