Многое произошло с тех пор между нею и Эриком, и теперь она знала, куда может завести подобный накал страстей.— Вечно ты бросаешься спасать меня от петли, — тихо проговорил он, пристально глядя в ее поднятое к нему лицо. — Хотелось бы знать почему?Потому что я тебя люблю, молча кричали ее широко раскрытые глаза. Потому что ты нужен мне, и я не смогу вынести, если потеряю тебя.Словно услышав это безмолвное признание, он сгреб ее в охапку, еще крепче прижал к себе и спрятал лицо в ее волосах. Ничего не говоря, он прижимал ее к себе почти с отчаянием, и многое открывалось в их неистовом объятии. Розалинда чувствовала, как податливы ее мягкие формы под напором его литого тела. Она узнавала неукротимую силу, которая так легко могла подчинить ее себе, и властную мужественность, которой она уже и не пыталась сопротивляться.Но порыв, который сейчас кинул их друг к другу, чем-то отличался от прежнего. Как и тогда, страсть поднималась из глубины, готовая вырваться на свободу, но в них нарастало и что-то другое. Прижавшись щекой к грубой шерстяной ткани, которая покрывала его грудь и уже слегка увлажнилась от ее нечаянных слез, Розалинда ощутила его поцелуй на своих волосах. Ее руки обвились вокруг его стана, и они прильнули друг к другу в молчаливом единении — каждому было достаточно присутствия другого, чтобы обрести душевный покой.Покой и умиротворение… и столь редкостные сокровища она смогла найти именно с ним! Осознав это, Розалинда расплакалась уже не на шутку. Как отчаянно она в нем нуждалась! И ни тени сомнения у нее не оставалось: он находил такое же утешение, такой же покой рядом с ней. Это было так близко к совершенству — совершенству, о котором только можно мечтать!О, пусть так будет всегда, молила она. Пусть так будет всегда. Но, почувствовав его судорожный вздох, она уже знала: этому не бывать.— Роза… глухо прозвучал его голос.— Ш-ш-ш. — Она подняла к нему мокрое от слез лицо. — Я хочу только одного — чтобы ты остался в живых. Будь осторожен. Я ничего больше не прошу у тебя — только это.Эрик зажал ее лицо между ладонями и долго смотрел в ее огромные глаза. Затем он наклонился, чтобы поцеловать ее. То был долгий, нежный поцелуй, который был исполнен самого могучего желания, но в котором, странным образом, отсутствовала страсть.— Я останусь в живых, Розалинда. Не бойся…Он замолчал, потому что в темноте послышались голоса.— Мне надо идти, — прошептала она и, на мгновение прильнув к нему в жарком поцелуе, оттолкнула его и поспешила во двор.Обогнув угол конюшни, она увидела мужчин, которые шли ей навстречу; был среди них и сэр Гилберт. Розалинда остановилась так резко, что они были вынуждены сделать то же самое.— О, леди Розалинда, — галантно поклонился сэр Эдольф, глядя на нее с удивленной улыбкой. — Какая приятная неожиданность?— Добрый вечер, сэр Эдольф, — ответила она, в то же время пытаясь найти мало-мальски убедительный предлог, который мог бы послужить оправданием для ее присутствия около конюшен. Она бросила беспокойный взгляд на сэра Гилберта, который пребывал в задумчивости, но затем сочла за благо вернуться к общему обмену любезностями.— И всем вам, милорды, добрый вечер. Надеюсь, вы остались довольны ужином?— Ужин был великолепен, миледи.— Угощения просто превосходны! — подхватил другой, по-хлопывая себя по животу.— Воистину превосходны, — не замедлил признать и сэр Гилберт. — Но что привело вас к конюшням в такой поздний час? И без сопровождения?— К конюшням? Ах да! — Розалинда надеялась, что ее улыбка выглядит достаточно непринужденной. — Один конюх сильно обжег себе руку, и мне пришлось им заняться. Я наложила ему повязку с целебным бальзамом. — Говоря это, она начала медленно отступать от конюшни, упорно пытаясь отвлечь их своей болтовней.— Я понимаю, господа, что, как и большинство мужчин, вы не слишком высоко цените искусство врачевания, вас не интересуют ни сады целебных трав, ни лекарские кладовые… по крайней мере пока у вас самих не возникнет в них нужда. Но для меня это предмет особой гордости — травы, которые я выращиваю, а также снадобья, которые умею из них готовить. Кстати, не желает ли кто-нибудь из вас осмотреть мою лекарскую кладовую?Первым откликнулся Гилберт— Я был бы счастлив туда попасть.Он выступил вперед и предложил ей руку.На миг Розалинда растерялась. И так было достаточно трудно поддерживать эту видимость беседы, даже когда они все тут; не хватало еще оказаться наедине с сэром Гилбертом! С другой стороны, она не могла быть уверена, что Эрик успел покинуть конюшню. Нельзя же было допустить, чтобы сэр Гилберт обнаружил его там, в стойле, возле собственного боевого коня.— О, я не имела в виду, что мы отправимся туда сейчас же, — рассмеялась она. — У меня нет с собой ни факела, ни лампы, а там сейчас темно. Однако мы могли бы пойти туда завтра, если вы не раздумаете.— Но ведь завтра турнир, — заметил сэр Эдольф, явно довольный тем, что Гилберт зря старался и его попытка уединиться с Розалиндой сорвалась.— Тем более пусть он отправится посмотреть на все эти зелья! — захохотал сэр Эндрю Биллингем. — Мне будет намного легче выполнить свои планы, если Гилберт Пул не появится на ристалище!После этих слов разгорелся шутливый спор, участники которого стремились перещеголять друг друга веселой похвальбой и задорным взаимным поддразниванием. Однако, когда группа замешкалась перед входом в парадную залу, Розалинда почувствовала, что благодушие начинает изменять собеседникам. Ее глаза задержались на раздраженном лице Гилберта.— До чего ж было бы приятно снова увидеть вас выбитым из седла, как тогда в Лондоне… — насмешливо обратился один из рыцарей к сэру Гилберту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133