Видя, что Розалинде и Кливу серьезная опасность не угрожает, он обратил против Гилберта всю свою мощь — и ход сражения переломился: теперь уже защищаться приходилось самому Гилберту.— Грегори! — вскричал Гилберт, с трудом отразив три ошеломляюще-быстрых удара подряд. — Заходи сзади, друг! Заходи сзади!Тот, кого звали Грегори — остальные двое все еще катались по земле, — бросился на помощь своему сеньору, чье положение становилось весьма затруднительным. Но не тут-то было: Клив, издав яростный вопль, преградил ему путь.— Прочь с дороги, юнец, не то зарублю! — Рыцарь угрожающе рассек воздух широким мечом. Но Клив был не робкого десятка, да и Розалинда, не медля, встала рядом с ним.— Может, ты и меня зарубишь? — насмешливо поинтересовалась она. — И не побоишься, что придется держать ответ? А как насчет клятвы верности рыцарскому долгу? — бросила она напоследок самым издевательским тоном.Ее слова поколебали решимость Грегори, но Гилберт колебаться не стал. Отбиваясь от бешеного натиска Эрика, он успел заметить, что сэр Грегори все еще пребывает в нерешительности, и заорал:— Прикончи парня! Убей его!— А потом что? — язвительно осведомился Эрик. — Убить заодно и леди Розалинду?— Если потребуется! — Гилберт парировал удар смертоносного клинка, летящего на него сбоку.— Ты убил бы и ее тоже? И все только потому, что я победил тебя на турнире в Лондоне?В голосе Эрика звучало недоверие. При всем презрении к Гилберту он не мог даже вообразить, что рыцарь способен опуститься до подобной низости.— Если бы ты сдох в Данмоу, в этом не было бы необходимости! огрызнулся Гилберт.Тяжело дыша, они осторожно кружили по двору, держась все время лицом друг к другу.— Но зачем тебе понадобилось отправлять меня на тот свет столь замысловатым способом? Что ж вы попросту не прикончили меня, когда я уже попал к вам в руки?Гилберт бросил быстрый взгляд на нерешительного Грегори затем на других, которые пытались встать на ноги, и криво усмехнулся: соотношение сил снова изменялось в его пользу.— В ту ночь я одной стрелой убил двух зайцев: отделался от глупца, посмевшего унизить меня… — Он ринулся вперед, оттесняя Эрика на площадку, усыпанную осколками камней, — и нашел козла отпущения… чтобы он ответил за некоторые мои грехи!Эрик покачнулся, наступив босой пяткой на острый камень, и Розалинда едва не закричала от ужаса. Но Гилберт… что за чушь он несет! Чушь, в которой нет ни крупицы смысла… Он же безумен! — подумала Розалинда. Но это делало его еще более опасным.— Козла отпущения?..Эрик встретил выпад Гилберта мощным ударом снизу и перешел в контратаку — его клинок чиркнул по кольчуге противника.— Но за какие грехи?.. — Его лицо внезапно потемнело от гнева: он понял все. — Так это ты?! Разбойник, который держал в страхе всю округу, — это ты! И ты решил свалить на меня свои преступления, чтобы меня повесили вместо тебя! Лучше не придумаешь! Только я-то не умер.— Какая разница, — прорычал Гилберт. — Умрешь сегодня, и все равно выйдет по-моему.— Сегодня есть свидетели.— Я позабочусь, чтобы свидетелей не осталось. Снова со звоном скрестились клинки — каждый пытался достичь перевеса. Гилберт дрался, как одержимый. Да он и был одержим самим дьяволом. Но Эрик сражался так, как сражаются только за любимых, — собрав в единый кулак всю мощь тела и духа.На какую-то долю секунды лица соперников сошлись так близко, что их разделяли лишь несколько дюймов.— Они умрут, и вину за их смерть возложат на тебя, — с издевкой пообещал Эрику взбешенный рыцарь. И тут над полем сражения прогремел голос:— Вину возложат на виновного!Все головы, кроме одной, обернулись на голос. Розалинда радостно вскрикнула, потому что это был ее отец в сопровождении сэра Роджера и двух других рыцарей. Рать Гилберта в беспорядке отступила, и даже сам предводитель похолодел, почуяв беду. Только Эрик ни на миг не позволил себе отвлечься от своей задачи. Только он остался собранным и сосредоточенным.— Вот теперь мы и увидим, кто умрет, — с ледяной яростью пробормотал он и в могучем броске столкнул Гилберта на заросшую травой ровную площадку.В тишине двора, через который протянулись удлинившиеся тени, Эрик и его враг стояли лицом к лицу. Часто и тяжело дыша, они присматривались друг к другу, мысленно взвешивая сильные и слабые стороны противника.Розалинда бросилась к отцу в надежде, что он остановит схватку. Она все еще боялась, что Эрика ранят или даже убьют. Отец ласково принял ее в объятия, но столь выразительно покачал головой, что она не осмелилась ни о чем его просить. Было ясно, что он намерен позволить мужчинам разрешить спор оружием.И Гилберт не стал медлить. С исступленным криком он обрушил на Эрика град ударов — сверху, сбоку, снизу, — тесня босого соперника. Воздух звенел от лязга мечей, и Розалинда сжалась в комок. Но Эрик отнюдь не был сломлен, хотя и отступал под натиском Гилберта. С железным спокойствием он заманивал за собой противника, позволяя тому тешиться ложной надеждой, и наконец дождался момента, когда взмахи меча чуть-чуть замедлились. Тогда Эрик резким поворотом клинка заставил Гилберта отвести меч в сторону и в могучем броске всадил острие под ребра врагу.Несколько мгновений ни один из соперников не двигался: Гилберт в оцепенении смотрел на Эрика, как бы не веря в случившееся. По клинку потянулась тонкая полоска крови, и он медленно опустил голову, глядя на нее. Затем Эрик выдернул меч, и Гилберт, шумно выдохнув воздух, рухнул на колени. Когда клинок перестал закрывать рану, хлынула кровь, заливая тунику и кольчугу, но Гилберт не проронил ни звука — ни слова жалобы или раскаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133