Потом кивнул и чуть заметно улыбнулся:— Слушаюсь, миледи. Я сейчас же этим займусь. — Он взял сапоги и начал натягивать их на ноги; его улыбка стала еще шире. — Как видно, скоро в замке начнутся кой-какие перемены.— Очень на это надеюсь, — отликнулась она. Другие оказались куда менее сговорчивыми, чем Седрик, но Розалинду это не обескуражило. Старые привычки трудно ломать, но она твердо вознамерилась искоренить безобразные порядки и нравы, которые царили среди слуг в Стенвуде, — искоренить раз и навсегда. Служанок она послала чистить кухню — снизу доверху, от пола до потолка — и все, что находится в ней. Два помощника повара были отправлены освобождать кладовые. Особенного страху нагнала она на пятерых неуклюжих мальцов, которых грозно предупредила:— На полу не должно остаться ни единой крошки, ни одной кости, ни одной капли застывшего жира. Делайте что хотите — скребите, обметайте, протирайте, смывайте, но пол должен быть чистым!Покидая парадную залу, она не пожелала обратить внимание на их недовольный ропот. Скоро они будут знать свое место, обещала она себе, и накрепко усвоят, что приказания леди столь же непререкаемы, как и приказания лорда.Но самые громкие протесты ей пришлось выслушать от Клива.— Сад?.. Вот это и есть сад? — переспросил он недоверчиво, увидев дикие заросли на месте сада целебных трав.Он проводил взглядом одну из собак, которая сначала облаяла их, а затем скрылась в высокой траве. С самым несчастным видом паж повернулся к хозяйке:— Лучше оставить эту чащу собакам, а сад разбить где-нибудь в другом месте, леди Розалинда.— Я так не считаю, — твердо возразила она. — Прежде всего отыщи под травой старые каменные дорожки и постарайся их расчистить. Потом мы разберемся, какие кусты убрать, а какие оставить.— С этим и за год не управиться! — воскликнул он, поняв, что она не отступится от своего замысла.— У тебя в распоряжении две недели. — При виде его ошеломленного лица она немного смягчилась:— Седрик пришлет кого-нибудь тебе в помощь.— Пусть пришлет того, у кого силы, как у быка, — пробурчал Клив, присматриваясь к многочисленным крепким деревцам, которые без приглашения пустили здесь корни.При этом ворчливом пожелании Клива перед глазами Розалинды немедленно возник образ Черного Меча — вот уж кто и впрямь силен как бык. Но она тут же отогнала это видение и сосредоточилась на своих злободневных делах. Когда она оставила Клива, он задумчиво почесывал голову и что-то бормотал себе под нос.Розалинде стоило большого труда держаться подальше от немногочисленной артели ее работников в течение всего утра. Следовало приучить их к мысли, что и без ее постоянного присмотра они должны трудиться, как приказано: она сумеет с них спросить. До самого обеда она разбиралась с содержимым лекарской кладовой и наводила там чистоту. Трапеза проходила в необычном молчании, а лица работников, принимавших в ней участие, были довольно унылыми и грязными. Отец с любопытством покосился на Розалинду, когда ему подали незамысловатую еду. Однако он не стал возражать против такого нововведения и только приналег на скромные яства с видом полнейшего удовлетворения, чем снискал самую горячую благодарность Розалинды. Ведь если он столь явно поддержал ее непопулярные методы, никто не посмеет на них жаловаться.Перед тем как покинуть парадную залу и приступить к дальнейшим делам, она дала новые и более внятные распоряжения небольшому отряду юных исполнителей ее воли, которые, по-видимому, уже отчасти смирились со своей участью и несколько притихли.На кухне повар встретил ее мрачным и весьма красноречивым взглядом. Но Розалинда не позволила себе отвлекаться и обратилась к двум служанкам, которые вовсю соскребали многолетние слои жирной грязи с дубовых балок над столами.— Все, что соскребете, не выбрасывайте, а складывайте в лохань, Эдит, — приказала она старшей из женщин. — Я начинаю устраивать сад, и все кухонные отходы теперь нужно будет относить туда.— Хорошо, миледи, — кивнула служанка. — Просто сказать стыдно, как много тут всего наросло. — В подтверждение своих слов она сняла с ножа огромный коричневый ком. — Подумать только: все это с потолка в еду сыпалось.Розалинда присмотрелась к ней и к ее напарнице по имени Мод, которая была помоложе и потолще.— Кто-нибудь из вас умеет готовить? — спросила вдруг Розалинда.Первой откликнулась Мод:— У меня это получается. Особенно похлебки и пареные овощи. — Она взглянула на Эдит, словно обдумывая, стоит ли выкладывать еще какие-нибудь подробности. — А Эдит умеет делать грушевый пирог.— Грушевый пирог? — Розалинда остолбенело уставилась на Эдит. Она уже обдумывала, какие возможности сулит ей это неожиданное открытие, но служанки превратно истолковали выражение ее взгляда.Эдит побледнела от страха:— Пожалуйста, не гневайтесь на меня, миледи. Я брала только те груши, которые падали на землю и уже сильно подгнили. А мука… муку я тоже брала прогорклую. Я не воровка, миледи, не воровка, я правду говорю!— Ох, зря ты так испугалась, — поспешила Розалинда успокоить женщину. — Я только подумала… Видите ли… — Она оглянулась по сторонам — нет ли поблизости повара. — Я собираюсь здесь многое изменить…
Когда Розалинда заглянула в кладовые и в пивной погреб, работа там явно спорилась под бдительным оком Седрика. Он не позволял слугам прохлаждаться, и, как показалось Розалинде, она впервые видела его столь воодушевленным. Однако при ее появлении оживление сенешаля быстро уступило место обычной для него почтительно-степенной повадке.— Работы много, миледи. Но мы не отступимся, пока вы не будете вполне довольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133