Даже когда он стоял под предназначенной для него петлей. И после, когда его подвергли публичной порке, он умудрялся сохранять достоинство во все время этого жестокого истязания… В который уже раз она вернулась все к той же головоломке: откуда он взялся и что привело его на эшафот?К тому времени когда она достигла садового уголка, ее гнев почти испарился, уступив место жгучему любопытству. За пределы сада уже было убрано второе выкорчеванное деревце. Собаки, которых тут набралась к этому часу целая стая, безмятежно разлеглись у дорожки, в конце которой виднелась широкая спина Эрика. Он наклонялся и разгибался, наклонялся и разгибался, выдергивая траву, побеги молодых деревьев и небольшие кусты, крепко сидящие в плодородной почве; вытянув из земли, он их отбрасывал назад через плечо, не оборачиваясь и оставляя за собой постоянно удлиняющийся след. Вот он остановился и выпрямился, стянул тунику через голову, откинул ее в сторону и снова принялся за работу, одетый только в рубашку.Работа в саду не считалась занятием, достойным мужчины. Конечно, слуги возились с землей и служанкам приходилось трудиться в господском саду, но чаще всего туда — по мере надобности — отряжали мальчишек. Но Эрик, которого приставили к этой столь мало уважаемой работе, ничуть не выглядел униженным. Он выполнял ее так же, как и все, за что брался, — с силой и целеустремленностью. Розалинда была вынуждена признать, что он очень много успел за столь короткое время. Одна из дорожек, мощенных камнем, была расчищена уже почти до середины. Если дело так пойдет и дальше, ее сад приобретет пристойный вид гораздо раньше, чем она смела надеяться.Почти позабыв о недавней вспышке своего негодования, Розалинда направилась к Эрику по расчищенной дорожке. Хотя она была у него за спиной, он тем не менее каким-то образом почувствовал ее приближение. Как осторожный зверь, он обернулся прежде, чем она подошла на расстояние удара. Однако, едва он ее увидел, настороженность быстро отпустила его.— Пришли убедиться в моем усердии, леди Розалинда? — спросил он все тем же насмешливым тоном. — Или, может быть, с целью застращать меня обещаниями дальнейших трудов?Он изобразил на лице гримасу, которая должна была засвидетельствовать, что ни одна из этих возможностей ни в малой степени его не тревожит.Тут только Розалинда сообразила, что она и сама не знает, зачем вернулась в сад так скоро. С тем же успехом она могла бы еще раз заглянуть в парадную залу или в кухню. А ее почему-то потянуло сюда.Это из-за самого сада, решила она. Уход за садом вообще был ее любимым занятием, а уж сад Стенвуд-Касла значил для нее особенно много. Конечно, ее приход никак не был связан с работником, который теперь стоял перед ней. Если уж на то пошло, его присутствие скорей должно было бы отбивать у нее охоту сюда заходить. Но и это было бы не правильно, упрекнула она себя. Если желательно внушить ему, что он для нее просто один из слуг Стенвуд-Касла, тогда ей не следовало бы ни искать его общества, ни избегать его более рьяно, чем любого другого.Но это здравое рассуждение никак не помогло ей разобраться в собственных растревоженных чувствах. Когда она подняла взгляд на твердые очертания его лица, сердце у нее забилось быстрее и почему-то стало трудно дышать.— Я пришла… — начала она слабым голосом. — Я пришла, потому что этот сад значит для меня очень много.— Тогда он должен много значить и для меня.Столь любезный ответ застал ее врасплох, и несколько мгновений она просто растерянно смотрела на него, а потом нахмурилась и отвела глаза.— Я не дурочка. Не обращайся со мной как с ребенком.— Слушаюсь, миледи, — ответил он столь же ровно и учтиво— Не смейся надо мной! — снова разозлившись, бросила она.— А как, по-твоему, я должен с тобой держаться, Роза, чтобы тебе угодить? — парировал он, хотя теперь в его глазах сверкали более сильные чувства.— Я… я твоя хозяйка, и ты должен держаться со мной почтительно И я буду обращаться с тобой в равной мере хорошо. Просто работай с усердием, и в Стенвуде с тобой будут обходиться по справедливостиПока он обдумывал ее слова, его глаза не отрывались от нее.— Разве сегодня я работал плохо?— Нет, хорошо. Ты действительно хорошо поработал.— Отсюда следует, что и ты должна со мной хорошо обращаться— Но с тобой хорошо обращаются. У тебя есть место для ночлега. У тебя есть еда…— Это способно удовлетворить лишь две из четырех потребностей мужчины, — напомнил он ей одну из их прежних бесед. — Остается еще кое-что. Речь идет о моей свободе. И о моей женщине, — добавил он спокойно. Затем, прежде чем она смогла достойным образом ответить на его наглые слова, он продолжил:— Приди в мою постель, милая женушка. Хотя я и позволил тебе потянуть время, это не помешает нам снова насладиться друг другом.На этот раз Розалинда подскочила как ужаленная. Слова, произнесенные самым ровным тоном, окатили ее огненной волной, и она почувствовала, как в ней самой зарождается предательский жар.— Ты… ты… — Она безуспешно искала подходящий ответ. — Ты обезумел!— Обезумел от желания.— Под… подлый негодяй!— Ты моя жена.— Отвратительный… отвратительный…— Я не был тебе отвратителен. Роза. Сколько бы ты ни старалась теперь убедить себя в этом, но в минуты нашей близости ты испытывала что угодно, но не отвращение.— О-о! — Розалинда не в силах была слушать это дальше. Она качнулась назад, повернулась и была уже готова кинуться в бегство, только бы не видеть его слишком проницательных глаз. Но он схватил ее за руку и удержал. Даже его слова приводили ее в смятение, но этот властный жест вообще лишил ее способности мыслить здраво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133