Когда они по очереди галопом вылетят на поле, каждого объявит герольд и каждый постарается на скаку подхватить кольцо с крюка.Раньше Гинни с восторгом наблюдала за этим зрелищем, но сегодня ей было жарко, тягостно, и от страха крутило живот. И тут появился едва державшийся на ногах отец, которому Джервис помогал подняться по ступенькам. Судя по его багровому румянцу, Джон Маклауд уже приложился к бутылке. Мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.Гинни села на свой трон. Он действительно оказался жестким и неудобным. Нервно ерзая, она ждала, как отец отреагирует на ее платье. Но он только крякнул, усевшись справа от нее. У Гинни зародилась надежда, если Эдита-Энн ошиблась, предсказывая, что он рассердится, может быть, она ошибалась и во всем остальном?Дядя Джервис непрерывно озирался.– Ты не видела Эдиту-Энн? – спросил он. – Куда она подевалась? Видно, придется начинать без нее.– Начинай в самом деле, – пробурчал Джон. – Скорей начнем, скорей разделаемся.Джервису не очень понравилось это приказание, но он подошел к барьеру и поднял обе руки. Раздался слабый звук одинокой трубы, но толпа тут же затихла.На поле вышел Томас Перкинс, который изображал герольда и должен был объявлять участников. Он прокричал, указывая на главную трибуну:– Слушайте все! Внимайте моим словам! Сейчас на прелестную леди Гиневру наденут корону королевы нашего турнира!Гинни совсем забыла про эту традицию. Раньше королевой всегда была мама, которая надевала на голову прелестный венок из цветов. Это и была ее корона.Но удовольствие, испытанное Гинни при объявлении герольда, испарилось, когда она увидела, что дядя собирается водрузить ей на голову огромную безобразную корону из позолоченного металла. Толпа приветствовала ее криками, но, ощутив на голове тяжесть короны, Гинни пожалела, что это не венок, который надевала ее мать. Он был бы и красивее, и обошелся бы дешевле, что, казалось бы, должно было быть немаловажным соображением для Маклаудов и не давил бы ей так на голову.А ведь придется так сидеть много часов подряд, мысленно простонала Гинни. Тут Перкинс хлопнул в ладоши, и начался парад участников. Гинни, может быть, и почувствовала бы себя польщенной, что их так много – почти сорок человек, но вместо этого она прикидывала в уме, что, даже если каждый потратит на попытку снять с крюка кольцо лишь несколько минут, все равно турнир затянется на несколько часов.Мистер Перкинс по очереди представлял участников. Каждый из них назвался по имени какого-нибудь рыцаря из легенды о короле Артуре, так что не было ничего удивительного в том, что она не узнавала их по имени. Хуже было то, что среди них было так мало знакомых лиц. На каждом был плащ, украшенный гербом, но никто не потрудился приготовить костюм как следует. Глядя на плохоньких лошадей и сшитые из простынь плащи, Гинни не узнавала красочных, романтичных праздников своего детства – вся затея казалась дешевой и безвкусной.Сидевший рядом с ней отец поднес ко рту фляжку, но его глаза были прикованы к полю. Он молча оглядывал каждого участника, кивая головой, словно подсчитывая их количество. Когда объявили последнего, Ланса, он нахмурился. Наконец-то появился Ланс, с облегчением подумала Гинни. Какое ей дело до остальных? Ее Ланцелот опять ее спасет.Трибуны восторженно завопили, когда Ланс галопом вылетел на поле в бело-серебристом костюме и с серебристым вымпелом на копье. Он весь как бы светился, даже его конь был серебристо-серой масти. Он поднял его на дыбы, приветствуя ревущую толпу.– Самовлюбленный дурак, – проворчал Джон. – Тех денег, что он выбросил на этот наряд, хватило бы заплатить половину его долгов. И где он их взял?Его дочь не стала задумываться над этим вопросом, потому что в это время Ланс подъехал к главной трибуне и устремил вопросительный взгляд на Гинни. «Ой, – с ужасом вспомнила она, – я же обещала ему носовой платок, знак своей благосклонности, и опять забыла».Что же ему дать? Лента, что у нее в волосах, не годится – она синяя, а Лансу нужно что-нибудь белое. Гинни судорожно рылась в ридикюле, но там она нашла лишь старый батистовый платок, на котором не было ни кружев, ни вышивки. Невелик дар, но придется Лансу им удовольствоваться.При виде немудрящего кусочка батиста Ланс нахмурился. Гинни даже показалось, что он от него откажется, и у нее упало сердце. Однако после минутной заминки он взял платок и привязал его к своему копью. Потом изящно поклонился и, пришпорив коня, поскакал туда, где ждали участники турнира. Джон продолжал ворчать, поминутно отхлебывая из фляжки, но Гинни немного успокоилась. Из всех участников ни один не казался достойным соперником Лансу, так что можно было надеяться, что он благополучно со всеми ними расправится.Поначалу Гинни было интересно смотреть, как всадники с копьем наперевес устремлялись к маленькому кольцу. Но по мере того как они один за другим промахивались, ей стало скучно смотреть на это бездарное зрелище. Половина рыцарей, выбывших из турнира в первом же раунде, не сумели даже дотронуться до кольца, а еще столько же не сумели удержаться в седле. Теперь уже победа Ланса была предопределена, и Гинни стало невыносимо скучно: как медленно тянется время!После второго раунда осталось лишь около десятка участников, а после третьего – только пятеро. Гинни устало обмахивалась веером, глядя, как соперники Ланса один за другим выбывали из игры, пока Ланс не остался один. Наконец-то, подумала она, когда он, улыбаясь до ушей, направил своего серебристого скакуна к главной трибуне.Ну вот, все получилось так, как она хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126