Итак, ей оставалось только смириться. И она шила себе все новые и новые платья из прекрасной материи, купленной Майлзом на Тенерифе. В конце концов, он был ее должником, думала Алекс в особо горькие минуты. Он лишил ее дома, друзей… К тому времени как она вернется в Бриджуотер, пять, а то и шесть месяцев ее жизни окажутся отнятыми. Полгода жизни чего-нибудь да стоят. Не говоря уже о том, что он отнял у нее девственность… Если Майлз не хочет довольствоваться тем, что оставил Родера, почему другой мужчина захочет взять то, что оставил он, Майлз? В эти минуты на Алекс нападала такая злость, что она готова была вырвать у него сердце, но как только она вспоминала его полные боли глаза, злость исчезала. То, что так случилось, не его вина — его беда.
Майлз действительно был ее должником. Он дал ей почувствовать вкус любви, вкус страсти, который она уже никогда не забудет, а она взамен отдала ему сердце. Несколько платьев — жалкая компенсация за душевную ущербность.
Шли дни, а между Алекс и Майлзом ничего не менялось. Вернее, менялось, но в худшую сторону. Похоже, оба старались по возможности избегать друг друга, и эта перемена больно отзывалась в сердце Макарди. Он не находил себе места, не понимая, почему отношения между Александрой и Кроссом изменились. Ведь было столько пережито вместе. Все оказалось позади. Теперь бы счастливо зажить, но что-то неладно между ними.
Оги стоял на палубе, когда к нему подошел капитан.
— Ты, наверное, знаешь, что надвигается шторм… — Майлз запнулся. — Ты не мог бы предупредить мисс Уайком, чтобы она была поосторожнее?
— Капитан, мне надоело быть звеном в ваших отношениях. Скажите ей сами все, что считаете нужным!
Макарди оказался приятно удивлен тем, что Кросс не стал настаивать.
— Она у себя? — спросил он.
— Да. Или по крайней мере была у себя.
— Хорошо. Оставайся здесь пока за главного, а я спущусь вниз.
Майлз повернулся и пошел к лестнице, и, хотя со спины он здорово напоминал человека, идущего на смерть, Оги довольно улыбнулся. Может, если они будут разговаривать друг с другом, дело у них пойдет на лад…
…Жара стояла невыносимая. Александра остановилась посреди каюты, обмахиваясь рукой как веером. Непривычная к влажной жаре тропиков, она безуспешно пыталась добиться хоть какого-то сквозняка, отворив настежь дверь своей тесной каюты. Откинув со лба влажную прядь, Алекс вернулась к работе.
Новые платья нужно повесить, а в платяном шкафу, где все еще находились вещи Тернера, места не было. Утром Алекс попросила у Макарди разрешения убрать костюмы Джудсона в сундук вместе с остальными вещами, и Оги с готовностью согласился. Алекс вытаскивала из платяного шкафа вещи, складывала их и убирала аккуратно в сундук.
— Что ты делаешь? — раздался голос Майлза.
Алекс вздрогнула и обернулась. Майлз стоял в дверном проеме. Сверху, с палубы, лился странный оранжево-красный свет, образовывая вокруг его головы светящийся красновато-золотистый нимб. На нем были бриджи из оленьей кожи, и его чистая белая рубашка, расстегнутая почти до пояса, приобрела тот же красновато-золотистый оттенок. Майлз был похож на величественную бронзовую статую.
Вернувшись к кровати, чтобы сложить очередную вещь, она ответила:
— Оги сказал, что я могу переложить вещи Тернера из шкафа в сундук. Наверное, я должна была прежде спросить у тебя, — немного нервничая, начала извиняться она, видя, что Майлз по-прежнему стоит в дверях.
— Все хорошо, — сказал, тряхнув головой, Майлз. — Я должен был сам давно это сделать.
Кросс прошел в каюту и стал помогать Алекс вытаскивать из шкафа вещи Джудсона.
— Как ты аккуратно все складываешь, — сказал Майлз, наблюдая за работой Алекс. — Честно говоря, мне кажется, что вещи Джудсона еще никогда не знали такой нежной заботы. Аккуратность не была в числе его добродетелей.
Алекс усмехнулась, довольная тем, что Майлз уже может говорить о покойном с улыбкой.
— Ты не смог приучить его к порядку, так надо понимать?
— Как ни старался, — со смехом признался Майлз, передавая Алекс темно-синий плащ. — Думаю, я отвезу все это в «Белые дубы», когда мы прибудем в Чарлстон. Пусть полежат там на чердаке, пока, — сорвавшимся голосом закончил Майлз, — я не найду того, кто бы мог ими воспользоваться.
— Если ты сможешь с ними расстаться, — тихо сказала Алекс.
— Ты видишь меня насквозь? — спросил он без злобы.
— Иногда, — спокойно ответила Алекс, глядя ему в глаза.
Повисло неловкое молчание. И тот и другая все бы отдали для того, чтобы сломать барьер, но каждый понимал, что это ничего не даст. Алекс первая опустила глаза и, вернувшись к кровати, стала складывать изящно расшитый жилет.
— У Джудсона нет семьи?
— Нет, никого, — сказал Майлз, садясь на кровать. Наблюдая за ее работой, за ее руками, лицом, он испытывал мучительное наслаждение.
— Почти вся его семья умерла во время эпидемии, свирепствовавшей в Уэльсе, когда он был еще совсем юным. Поскольку для своих лет он был достаточно крупным и крепким, Джудсон сумел найти себе работу в порту на берегу Бристольского залива, однако он вскоре понял, что контрабанда — дело куда более приятное и прибыльное, чем работа в доках.
— Так он был контрабандистом, когда вы встретились? — спросила Алекс, счастливая тем, что они с Майлзом остались наедине.
— Нет, — покачав головой, ответил Майлз. — Не контрабандистом, а пиратом. «В Уэльсе запахло жареным», — добавил Майлз, подражая валлийскому акценту, который, видимо, в то время был у Джудсона, — и он подался в Вест-Индию. Мы повстречались с ним на Ямайке, он как раз удирал от властей, готовых сделать из него висельника, так вот, он остался, чтобы вызволить меня из лап целой стаи головорезов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134