Священник осенил их крестом и благословил. Они стали мужем и женой. Святой отец заторопился произнести заключительные слова молитвы.
Внезапно дверь церкви распахнулась. Грубые башмаки загромыхали по деревянному полу, потом все стихло.
Голос священника задрожал, но он мужественно закончил церемонию. Пробормотав «Аминь!», он поднял голову.
Пилар, опираясь на руку Рефухио, медленно встала с колен и, обернувшись, увидела, что происходит в церкви.
Здесь был Чарро. По одну сторону от него стоял Энрике, по другую — сеньор Хуэрта. С ними были человек двадцать чаррос. Все они были покрыты дорожной пылью и стояли с непокрытыми головами, вертя шляпы в руках.
— Мы боялись, что с вами может что-нибудь случиться, если вы проделаете весь путь без охраны. Однако мы немного опоздали, — сказал Чарро с кривой усмешкой. — Представляете, как было бы обидно, если бы сюда ворвались апачи и помешали бы венчанию. Кроме того, мы думаем, что такое событие не грех и отметить.
— Хорошо сказано, сынок. — Отец Чарро одобрительно похлопал его по плечу. — И мы будем праздновать эту свадьбу, как умеют праздновать только здесь, в Техасе. Моя жена и Бенита приготовят угощение, и мы пошлем гонцов собирать гостей. Для вас будут приготовлены брачные покои, в которых вы останетесь сколько пожелаете или сколько сможете! Идемте же, и пусть ничто не омрачит вашего веселья.
Веселье было поистине нескончаемым. Музыка гремела, и вино лилось рекой два дня и две ночи. Глядя на это, Энрике и донья Луиза окончательно утвердились во мнении, что перед тем, как пожениться, они переселятся в Сан-Антонио. Потому что второй такой деревенской фиесты им не выдержать.
Чарро с головой окунулся в суматоху праздника. Со всех сторон окруженный соседскими барышнями, посылающими ему пламенные взоры, он, похоже, совершенно утешился. Но чаще всего он уединялся в разных укромных местечках с Бе-нитой. Служанка с превеликим удовольствием взяла на себя обязанность опекать Чарро. Она нашептывала ему нежные слова, расточала улыбки и даже открыла ему доступ в свою маленькую спальню на первом этаже.
Бенита подошла к Пилар, когда праздник был в самом разгаре. Наклонившись к Пилар, которая сидела на стуле под навесом, служанка заговорщически прошептала:
— Завтра ты должна будешь толочь зерно.
— Что? — удивилась Пилар.
— Племя, откуда родом моя мать, пришло сюда с юга, вместе с миссионерами. Так вот, в ее народе принято, чтобы юноши похищали своих невест. Если девушка не сбегает от жениха и начинает толочь зерно, то все в порядке.
— Я запомню, — сказала Пилар, улыбаясь.
— Это может показаться смешным, но это вековая мудрость. Хочешь, я принесу тебе ступку и немного зерен?
— Сделай одолжение, — ответила Пилар и тут же представила себе реакцию Рефухио, если он застанет ее за этим занятием.
— Договорились, — обрадовалась Бенита и помчалась проверять, с кем сейчас танцует Чарро.
Что ждет в будущем эту девочку? Хотела бы Пилар знать. Маловероятно, чтобы родители Чарро согласились на брак своего сына со служанкой. Но ведь они однажды уже чуть не потеряли его, когда пытались разлучить влюбленных. Может быть, Пилар сможет что-то для них сделать?
Тем временем Рефухио находился в компании Энрике и сеньора Хуэрты. Он едва поддерживал разговор, его взгляд был прикован к Пилар, и от этого взгляда у нее замирало сердце. Она извинилась перед хозяйкой дома, пожелала ей спокойной ночи и не спеша направилась в покои, которые отвели им с Рефухио.
Рефухио пришел через четверть часа. Она ждала его, лежа обнаженной на пышно убранной постели. Ее распущенные волосы разметались по подушке. Под тонкой простыней, которой была прикрыта Пилар, вырисовывались соблазнительные изгибы ее тела. Рефухио немного постоял в дверях, его глаза лихорадочно блестели. Потом он притворил за собой дверь и шагнул в спальню.
И только теперь он увидел мешочек с изумрудами, который лежал на другой подушке рядом с Пилар.
— Что это? — спросил он, начиная расстегивать рубашку.
— Мое приданое, — ответила она.
— Я вовсе не хочу тебя обижать, особенно в такой момент, но я не собираюсь делить с этими камнями свою постель.
— Мы должны обдумать, как нам их использовать.
— Должны? Сейчас?
Она сделала вид, что не заметила скрытого смысла этих слов, хотя противиться магнетизму, исходившему от Рефухио, было почти невозможно.
— Ты говорил мне об участке земли, который примыкает к поместью Хуэрта, и о том, что он продается.
— Тебе понравилась мысль о собственной гасиенде?
— Мне показалось, что она нравится тебе. Ты уже, по-моему, собирался покупать эту землю.
— Изумруды принадлежат тебе Делай с ними что хочешь. — Он отшвырнул рубашку в сторону и начал разуваться.
— Как я могу решиться на такой шаг, не заручившись твоим согласием! — Пилар метнула на Рефухио раздраженный взгляд. — Ведь не мне же одной придется обрабатывать землю и защищать ее от индейцев!
— Ты настаиваешь, чтобы я решил?
— Ни на чем я не настаиваю! — Пилар схватила с подушки мешочек и швырнула его в Рефухио. — Делай с ними что хочешь!
Рефухио ловко поймал мешочек. Он жадно смотрел на упругое тело, отливавшее перламутром, которое открылось его взору, когда простыня сбилась в сторону.
— Все, что хочу? — мягко переспросил он.
— Да, мне это совершенно безразлично. Меня они никогда не интересовали, за исключением…
— Знаю, знаю, любимая. Ничего не объясняй мне. — Он сбросил с себя последнюю одежду и, совершенно обнаженный, присел на краешек кровати.
Пилар нерешительно подняла на него глаза.
— Пусть эти изумруды будут общими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117