— Вы хотите услышать от меня комплименты? Вы наверняка их отвергнете, однако о таких вещах никогда нельзя судить с полной определенностью, — в мрачном тоне офицера чувствовалась ирония.— Вы намеренно искажаете смысл моих слов. Если бы все было так, как вы говорите, вы бы не удивились, если бы я нашла какой-нибудь предлог избежать этого разговора. — Гордо вскинув голову, Фелиситэ повернулась, собираясь уйти.Мак-Кормак задержал ее, взяв за руку.— Я так не считаю, мадемуазель Лафарг.В его голосе и в изумрудном блеске глаз чувствовалось нечто такое, что заставило девушку остановиться. Легкое прикосновение твердой теплой руки, свидетельствовавшее тем не менее о немалой физической силе, вызвало у нее какое-то странное беспокойство. Постаравшись придать голосу как можно больше холодности, она ответила:— Я не привыкла, чтобы мужчины обращались со мной грубо, полковник Мак-Кормак.— А я не привык, чтобы женщины отворачивались от меня, когда я оказываю им честь танцевать со мной.— Ах, вот, значит, в чем дело? Тогда о ваших манерах остается только сожалеть. — Она пристально посмотрела на сильные смуглые пальцы, сжимавшие ее руку выше локтя, однако Мак-Кормак не спешил ее отпускать.— Ваш ответ вряд ли вызван моими манерами. Впрочем, вы, наверное, проявили бы больше благоразумия, если бы я приказал расследовать тот случай с ночным горшком.Выражение лица полковника не изменилось, когда девушка подняла на него глаза. Она не сомневалась, что он вполне мог исполнить свою угрозу.— Вы… вы собираетесь сделать это только потому, что я отказалась с вами танцевать?— Я очень мстительный человек. Это, конечно, прискорбно, но ничего не поделаешь.— Я не верю вам, — в словах Фелиситэ чувствовался вызов, так же как и во взгляде, однако голос прозвучал недостаточно твердо, как ей хотелось бы.— Вам хочется в этом убедиться? Или вы наконец прекратите капризничать и согласитесь, что подарить мне только один танец все-таки лучше, чем провести целый день в колодках.Фелиситэ не хватало хладнокровия спокойно думать о том, что ее могут выставить у позорного столба, с руками и головой зажатыми между двумя досками, и что любой уличный мальчишка может безнаказанно швырять в нее грязью. От позорного столба на Оружейной площади было рукой подать до рынка в гавани, и поэтому несчастных осужденных часто забрасывали гнилыми фруктами и рыбьими потрохами. Сейчас она запросто могла разделить их незавидную участь. Такое наказание за преступление, которое она якобы совершила, многим наверняка показалось бы слишком легким.Губы девушки искривились в горькой усмешке.— Это и есть великодушие испанской короны, о котором говорил О'Райли, — сначала отсрочить приговор, а потом, когда вам заблагорассудится, привести его в исполнение?— С великодушием относятся к тем, кто его заслуживает, кто принимает превратности судьбы сам, а не ждет, пока его заставят это сделать, — сурово ответил Мак-Кормак.Слова полковника прозвучали угрожающе, но Фелиситэ некогда было вникать в смысл. Он сжимал ее руку все крепче, ее пальцы вдруг онемели, и она уже не сопротивлялась, когда он чуть ли не силой потащил ее танцевать.— Почему вы выбрали именно меня, полковник Мак— Кормак? — спросила она, сделав последнюю попытку вырваться. — Здесь немало других, более сговорчивых дам.Офицер окинул ее оценивающим взглядом из-под густых рыжеватых ресниц.— Никто из них не похож на вас, и мне больше никого не хочется беспокоить своим вниманием.Такие слова можно было назвать комплиментом с большой натяжкой, однако Фелиситэ заметила, как в глазах ирландца блеснуло восхищение.— Наконец-то вы поняли, как действуют на других ваши слова!В ответ он только склонил голову и указал рукой на промежуток в череде танцующих пар. Сейчас Фелиситэ стояла перед выбором: или бросить ирландцу открытый вызов, вырвавшись из его рук, устроить скандал, который мог повлечь за собой новое обострение напряженности и даже послужить причиной расследования случая с горшком, что наверняка кончилось бы плохо для Валъкура и отца, или смириться, приняв приглашение к танцу если не с удовольствием, то хотя бы добровольно. Наконец она, решительно тряхнув головой, грациозно заскользила по залу в такт паванны рядом с, полковником, исподволь поглядывая на брата и отца. Валькур смотрел на нее с ошеломленным и разочарованным видом и в глазах его разгорался гневный огонь.Прошло несколько минут, прежде чем к Фелиситэ вернулось самообладание. По условиям танца она разошлась с партнером, затем они вновь сошлись. Она бросила взгляд на бесстрастное лицо мужчины, с которым танцевала. Когда они подняли сомкнутые руки вверх, приблизившись друг к другу настолько, что их плечи соприкоснулись, Фелиситэ не смогла удержаться от насмешки.— Вы — жестокий человек, полковник, но ждать от наемника чего-либо другого, наверное, просто бессмысленно.— Судя по вашему тону, вы считаете мою профессию самой отвратительной на свете, — ответил он с нескрываемым вызовом.— Воевать ради других за деньги, а не за собственные убеждения, не обращая внимания, кто прав, кто виноват? По-моему, вам вовсе нечем гордиться.— И все же это достойный путь к успеху.— Значит, вы решили сделать карьеру? На службе у чужого короля? Это делает вас похожим на авантюриста. — Фелиситэ вопросительно посмотрела на него из-под опущенных ресниц, прежде чем сделать очередной выпад.— По-вашему, это очень плохо? — На скулах полковника заходили желваки, однако он больше ничем не выдал того, что ее слова попали в цель.Девушка напустила на себя задумчивый вид.— Почему же? Я не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127