Однако Фелиситэ не представляла, как еще она могла повести себя при сложившихся обстоятельствах. Окинув спальню мрачным взглядом, она перегнулась через подоконник, чтобы закрыть ставень.Позади Морган негромко выругался и швырнул моток бинтов на туалетный столик. Обернувшись, Фелиситэ увидела, что он держит окровавленную тряпку, которую до этого прижимал к плечу, не зная, куда ее положить.— Вот сюда, — сказала она, указав на фарфоровый кувшин и чашку для мытья рук, стоящие на умывальнике.Морган швырнул тряпку в чашку, бросил на девушку косой тяжелый взгляд и вернулся на прежнее место.— У тебя, наверное, найдется иголка с ниткой?— Конечно. Зачем вам?— Края этой чертовой раны надо как-нибудь стянуть. Стоит мне поднять руку, как она опять начинает кровоточить.— Вы хотите ее зашить? — спросила Фелиситэ, взглянув на косой разрез на груди, из которого продолжала сочиться кровь, и поспешно отвела глаза.— Нет, я хочу, чтобы это сделала ты.Фелиситэ ошеломленно посмотрела в зеленые глаза ирландца.— Я… я не могу.— Неужели? — с издевкой спросил он. — Мне казалось, ты с удовольствием будешь тыкать в меня иголкой.— У вас странное представление о моем характере, полковник.— Я хочу узнать его получше, — ответил Морган неожиданно мягко.Фелиситэ вздернула подбородок.— Правда? Даже если вы не верите ни единому моему слову?— О человеке судят по делам, а не по словам.— Это точно, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Как же тогда можно судить о вас, Морган Мак-Кормак?— Я предложил тебе достойный выход, — напомнил ирландец.— Только вы сделали это просто так. Вы ведь не ожидали, что я приму ваше предложение всерьез!— Тебе так кажется?Взгляд его изумрудных глаз было трудно выдержать. Фелиситэ вновь посмотрела на грудь Моргана.— Так вы перепачкаете кровью всю комнату, — бросила она. — Я сейчас принесу шкатулку для шитья.Вернувшись, Фелиситэ поставила на туалетный столик плетеную коробку.— Неужели вы не захватили из Испании хирурга, чтобы заниматься такими делами?— Да, мы привезли с собой одного парня, но я скорее пойду к могильщику. До сих пор все, кто попадал к нему в руки, умирали от гангрены. А потом, он никогда не моется.— Кстати, вам не кажется, что рану следует все-таки сначала промыть?— Порезы от шпаги обычно остаются чистыми. Кроме того, из раны вытекло достаточно крови, чтобы смыть любую грязь. Я как-то разговаривал с одноногим пиратом, который советовал поливать раны бренди, а заодно принимать его внутрь.— А вы не хотите промочить горло для храбрости? — поинтересовалась Фелиситэ сладким голосом.— Нет, — просто ответил он. — Однако я вполне могу подождать, пока ты подкрепишь собственные силы.— Я обойдусь без этого. — Лицо Фелиситэ снова приняло холодное выражение. Приблизившись к умывальнику, она налила в чашку воды и вымыла руки. Вода сделалась красной, но скорее' от окровавленных тряпок, брошенных Морганом, чем от запекшейся крови на ее ногтях. Выплеснув воду в кувшин, она вытерла руки и вернулась к своей шкатулке.— Вам Придется сесть, — проговорила Фелиситэ, глядя через плечо.— Пожалуй, я лучше постою.— Если вам захотелось лишний раз похвалиться высоким ростом, то я просто не смогу дотянуться до раны, не встав на цыпочки.Ее резкий тон, похоже, удивил ирландца. Фелиситэ показалось, что на его губах мелькнула кривая усмешка, когда он, раскачиваясь, подошел к стулу, убрал оттуда одежду и опустился на него, выставив вперед ногу.— Я к вашим услугам, — медленно проговорил Морган. Продев в иглу черную шелковую драпировочную нитку, самую крепкую, которая у нее была, Фелиситэ прошла в гостиную. Взяв со стола графин, она плеснула в бокал немного коньяку и, опустив туда иголку с ниткой, принесла его в спальню. Потом захватила с туалетного столика ножницы для вышивания и свечу. На стенах комнаты заплясали тени, когда Фелиситэ приблизилась к сидящему на стуле мужчине.— Вы не подержите вот это? — спросила она, подавая Моргану медный подсвечник. — Мне понадобится свет.В ответ он молча протянул руку. С чувством растущей тревоги Фелиситэ обошла стул с другой стороны, приблизившись к Моргану справа. Теперь, стоя совсем рядом, она разглядела на его груди длинные красные полосы, оставленные ее ногтями и ставшие хорошо заметными при свете. Эта картина не доставила девушке никакого удовольствия, наоборот, ей стало слегка не по себе, и теперь она старалась смотреть только на глубокую свежую рану, пересекавшую грудь ирландца.— Осторожно. — Морган стремительным движением поймал золотистую прядь волос, свесившуюся с плеча Фелиситэ, когда она наклонилась к нему. Девушка в испуге подалась назад, прежде чем поняла, что он хотел отвести ее волосы от пламени свечи. Морган уже не отпускал волосы Фелиситэ, он как будто привязал ее к себе тонкой блестящей нитью, глядя, как нежный шелковистый локон скользит у него между пальцев.Она снова приблизилась к нему. Его замерший взгляд оставался столь бесстрастным, что она опустила ресницы.— Вы точно хотите, чтобы я это сделала?— Точно.— Вам будет больно.— Не сомневаюсь.Фелиситэ не могла с уверенностью утверждать, что сумеет сделать то, что от нее требовалась, тем более для Моргана и в такой обстановке. Она ощутила легкую дрожь, идущую откуда-то из глубины тела и постепенно усиливающуюся по мере приближения к конечностям, становясь совсем невыносимой, достигнув пальцев. В довершение всех бед, она не смажет держать полы халата запахнутыми, наклонившись над Морганом, если ей придется действовать обеими руками.— Попробуйте вспомнить, — посоветовал он негромким голосом, — какие чувства вы испытывали ко мне полчаса назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127