— А для тебя бы что-то значило, если бы на месте Мейзи оказалась я?
— Значило? — спросил он странным голосом, остановив взгляд на розовом румянце ее щек. — Это значило бы потерять сердце и душу. Ты — в моей крови, ты — воздух, которым я дышу, самая великая сила и самая страшная моя слабость. Единственная радость, которую я могу получить, и единственная боль. Я люблю тебя, Элеонора.
Она оставила Гранта много месяцев назад из-за гордости, страха и стыда. Теперь ей не важна гордость, раз он ее любит. Элеонора опасалась, что его любовь может перерасти в ненависть из-за того, что ему придется выбирать между нею и преданностью Уокеру и фаланге. Сейчас эта опасность миновала. За стыд предательства она заплатила тем, что оставила любимого человека и в одиночестве, без него выносила ребенка, ожидая каждый день, что Гранта могут убить в жестокой жаркой стране, которую она покинула. Но достаточно ли этого? В ее зеленых глазах зажглись изумрудные искорки, когда она подняла их на Гранта.
— А ты не хочешь взять меня и Майкла с собой?
— Взять тебя с собой? А все это? — спросил он медленно, обводя руками вокруг. — Дом, мебель, эти проклятые деньги, оставленные Луисом?
— Дом я хотела бы сохранить, чтобы мы могли приезжать, когда нам захочется цивилизации. Слуги — свободные люди, нанятые за жалованье, кроме няни Майкла, которая, я думаю, поедет с нами.
— Взять вас троих?
Она кивнула.
— Что же касается денег, я достаточно много растратила их попусту.
— Не думай, что можешь меня обмануть, — он поднял бровь. — Генри рассказывал, что ты делала с этими деньгами для людей, приехавших из Никарагуа.
— Они были такие голодные…
— Я знаю, — коротко ответил он. — Так ты уверена, что больше никаких раненых, несчастных или, например… Черт с ним, с Генри! Он может найти себе другую няньку. Или другой бивуак, в крайнем случае.
— О, Грант, — сказала Элеонора, и слезы заполнили ее глаза.
Он опустился перед ней на одно колено.
— Если это так много для тебя значит, Генри тоже может поехать с нами.
— Дело не в этом, — сказала она улыбаясь. — Просто я так давно тебя люблю и так боялась…
— Чего? — спросил он, мягким движением смахивая слезы, дрожавшие, как драгоценные камешки, на ее щеках.
— Боялась, что ты не захочешь меня и не поверишь, что мой ребенок — это твой сын.
— Я всегда буду хотеть тебя, — сказал он, и его глаза твердо посмотрели на нее. — Я буду с тобой до конца своей жизни, если ты только позволишь, если согласна обвенчаться с человеком индейской крови.
— Ни о чем другом я не могу и мечтать, — ответила она совершенно искренне.
Его глаза были теплыми и ласковыми, когда он взглянул на Майкла, разбуженного их голосами и смотревшего на Гранта с торжественной серьезностью. Просунув свой указательный палец в маленький кулачок ребенка, он сказал:
— Это мой ребенок. Ты никогда не имела чести встретиться с вождем апачей — Бегущей Дикой Лошадью. А если бы встретилась, то знала, что я ни за что не смогу отказаться от его правнука.
Ребенок, на которого никакого впечатления не произвел его знаменитый предок, уверенно потащил отцовский палец в рот. Почувствовав на пальце соленые материнские слезы, он принялся жадно грызть его двумя недавно прорезавшимися зубами.
Грант не отнимал палец. Взглянув на Элеонору, он улыбнулся:
— Для такого яростного маленького воина единственное подходящее место — Техас.

Послесловие
Хотя «Уставший ангел» — художественное произведение, Уильям Уокер был реальным историческим лицом, одним из самых удивительных, хотя и малоизвестных в эпоху, в которую он хил. Его поход на Никарагуа в ранний период его жизни, его попытка аннексировать Нижнюю Калифорнию по сути происходили так, как описано в романе. Решимость Уокера выполнить то, что, как он полагал, было его судьбой в Никарагуа, не пропала с его первым поражением от объединенных сил Центральной Америки. Он предпринял четыре дополнительные экспедиции в Никарагуа между 1857 — 1860 годами. При второй попытке Уокер был остановлен Хирамом Полдингом, командиром американского фрегата «Уабам», который действовал по приказу президента Бучанана. При третьей и четвертой попытках Уокер потерпел неудачу, высадившись на берег из-за шторма и других обстоятельств. Пятая попытка произошла в августе 1860 года и оказалась успешнее. Он высадился в Гондурасе, продвинулся и захватил крепость Трухильо — первый шаг на пути плана сделать гондурасский остров Роатан базой, с которой можно начать атаки на Никарагуа. И это была ошибка. Крепость Трухильо, заложенная британскому правительству в счет долга, уже перешла под протекторат Великобритании. 19 августа военный британский шлюп «Икарус» под командованием Норвела Салмона вошел в гавань. Нацелив корабельные орудия на крепость, командир Салмон приказал Уокеру капитулировать.
Пытаясь выиграть время, Уокер тянул с ответом до ночи, а под прикрытием темноты покинул порт, оставив раненых, в том числе полковника Томаса Генри, умершего через несколько дней от ран. Уокер отправился сухопутным путем, оторвался от гондурасских преследователей, а затем повернул к берегу. Его бегство остановили у Рио-Негро моряки с «Икаруса» и двести пятьдесят солдат с гондурасской шхуны. Перед лицом превосходящих сил Уокер сдался еще раз, уверенный в собственной безопасности и в безопасности своих людей. Они вернулись в Трухильо, где командир Салмон, нарушив обещание, сдал Уокера в руки гондурасцев. После проигрыша в суде, состоявшемся 11 сентября 1860 года, он был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение на рассвете следующего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124