Дядя стоял посреди кухни, уперев руки в бока.— Скажи ради Христа, что делала здесь эта женщина? — спросил он тягучим голосом, в котором слышалось осуждение.Камми почувствовала, как внутри ее начинает подниматься волна знакомого раздражения. С тех пор, как умерли ее родители, дядя постоянно вмешивался в ее жизнь. И пусть он делал это из самых благих побуждений, но терпеть его опеку становилось невыносимо. Пройдя мимо него к кофейнику, стоявшему на подогревателе, она налила чашечку кофе, поставила ее на разделочный столик и подвинула к дяде вместе с сахарницей и молочником. Потом сухо бросила через плечо:— Иви хотела поговорить о Ките, вот и все.— Зачем? Чтобы узнать его любимые блюда или как гладить ему рубашки?Дядя перенес кофе на кухонный стол, но сразу садиться не стал, а многозначительно подождал, пока она не закроет шкафчик и не сядет сама.Наблюдая за тем, как основательно он усаживается, Камми подумала, что дядюшка вряд ли сдвинется с места до тех пор, пока не услышит всю историю. Поэтому она решила как можно проще обрисовать сложившуюся ситуацию.Внимательно выслушав ее, священник поджал пухлые губы.— Все это хорошо, но мне кажется, тебе не следует поощрять эту женщину. Что скажут люди, если она будет околачиваться возле тебя?Он, как всегда, был уверен в своей правоте и рассуждал как ханжа. Одно дело пожалеть заблудшую овцу, вернувшуюся в лоно церкви, и совсем другое — принять эту же «овцу» у себя дома.— Сомневаюсь, что Иви захочет стать моей закадычной подругой, — заметила Камми и, прежде чем дядя успел сказать что-нибудь такое, что еще сильнее распалило бы ее, добавила: — Как бы там ни было, но мне хочется знать, что заставило проповедника нанести столь ранний визит своей племяннице.Дядюшка недовольно надул щеки.— Будь добра, Камилла, ты же знаешь, что я предпочитаю, чтобы меня называли священником.— Прости, — сказала она, хотя ничуть не чувствовала себя виноватой. Ее ошибка была совершенно случайной, однако Камми была уверена, что дядюшка гораздо добрее относился бы к людям, если бы окружающие почаще посмеивались над его важничаньем.— Так вот, — заговорил священник, взвешивая каждое слово, — меня послала к тебе твоя тетя. Она очень обеспокоена кое-какими сплетнями, которые слышала в бакалейной лавке.— Так тебя послала тетя Сара? Почему же она сама не пришла?— Ты же знаешь, что, когда она чем-нибудь расстроена, у нее глаза на мокром месте. Кроме того, она считает, что мы не имеем права совать нос в твои дела. Я всегда говорю ей, что это чепуха, что мы твои ближайшие родственники. Кто же еще присмотрит за тобой сейчас, когда Кит… ну в общем, когда ты осталась одна.Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, она сказала:— Тетя Сара права. Вам совершенно не обязательно волноваться из-за моих проблем.— Не волноваться? Контролировать тебя — наша прямая обязанность, ни больше ни меньше. А уж особенно, если из этого дома в три часа ночи раздаются выстрелы.— Это случилось из-за того недоразумения с Китом, о котором я тебе рассказывала. Похоже, он никак не может взять в толк, что это больше не его дом.— Так ты стреляла в него?В голосе священника звучало явное осуждение.— Мне больше ничего не оставалось делать.— Ты могла бы поговорить с ним, спокойно во всем разобраться.Петушиный хохолок белых волос, задиристо топорщившийся над куполообразным лбом дядюшки, засветился серебром, когда он наклонил голову, чтобы отпить глоток тепловатой жидкости из своей чашки.— Я не хочу ни в чем разбираться, — сказала она мрачным голосом.— Как тебе известно, Камилла, брачные узы священны, они освящены самим господом. Это не просто контракт, который можно разорвать. Ты должна обратиться к своему сердцу и отыскать в нем прощение, которое поможет тебе вновь обрести покой и занять свое законное место добродетельной жены.— Спасибо за заботу, — ответила Камми, — но я не стану искать никакого прощения. Я уже давно для себя решила, что лучше быть одной, чем иметь такого мужа, который не знает значения слова «верный», не говоря уже о понятии «священный».Ее дядя не был настолько глупым, чтобы не понять иронии. Его лицо залилось краской, а выпуклые глаза вспыхнули.— И ты еще осмеливаешься передразнивать меня после того, как бегала полуголая по всему городу? После того, как провела ночь с Ридом Сейерзом?— Я не думаю… — начала было Камми.Преподобный Таггарт тут же сокрушил ее оборону громовым голосом, который он обычно приберегал для проповедей:— Ну разумеется, ты ни о чем не думаешь! Автомобиль этого человека до сих пор стоит у твоих ворот для всеобщего обозрения! Тебе, Камилла, следует быть более осторожной, иначе у тебя появятся крупные неприятности. Сейерзу нельзя доверять. Ты даже не поверишь, какие жуткие вещи о нем рассказывают.— Я не сомневаюсь, что ты во все это, конечно же, веришь, а сейчас собираешься просветить и меня.— Учитывая твою неразумность и нежелание раскаяться, я считаю это своим долгом. Пойми, Сейерз опасен, он настоящий психопат. После обучения в Специальных войсках он стал профессиональным убийцей. Я сам служил в армии и знаю, что это такое. Он не задумываясь может лишить человека жизни. Среди его многочисленных жертв была даже одна женщина, которую он придушил до полусмерти в каком-то западном штате. Он был на Ближнем Востоке, когда там началась вся эта кутерьма с Израилем, и бог знает где еще. Теперь же он засел в заповеднике в этом старом доме. Живет там как сыч — ни друзья к нему не ходят, ни знакомые.Камми бросила на дядюшку уничтожающий взгляд.— Но в таком случае тебе следовало бы подумать, как ему помочь, разве не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108