И все же главной причиной явилось то, что Лавинии было стыдно: она нарушила данную перед богом клятву, бросила мужа и сына, растоптала семью, разбила чужие жизни, не сумела разобраться в своих чувствах, предала любовь. Как видишь, она сама все разрушила и заслуживала того, чтобы все потерять.— Так вы думаете, что сойтись им помешали только душевные муки Лавинии?— По крайней мере, так считала моя мать. Она всегда говорила, что Джастин Сейерз ради Лавинии готов был броситься в огонь. Он, не задумываясь, разорвал бы свои семейные узы, если бы Лавиния того потребовала. Но она не захотела. Потом у Джастина родился сын, и она не могла заставить его бросить ребенка, потому что знала, чего стоит подобная жертва.— Кое-что начинает проясняться, — сказала Камми. — Но что же тогда с землей, на которой стоит фабрика? Почему Лавиния решила подарить ее Джастину?— Кто знает? Вероятно, кроме них двоих, в это дело никто не был посвящен. Хотя мне приходила мысль, что это было своего рода компенсацией, так сказать, возмещением за разбитые надежды.Камми и ее престарелая родственница обменялись долгими многозначительными взглядами.— Вы считаете, что Рид — законный владелец фабрики, ведь так?— У меня на сей счет нет и тени сомнения.Камми допила чай и поставила чашку на стол. Потом выпрямилась и, положив руки на колени, сказала:— Признаться, ничего другого я и не ожидала.— А не кажется ли тебе… — начала тетушка и замолчала, словно собираясь с мыслями. Медленно пожевав губами, она продолжила: — Не кажется ли тебе, Камми, что, если хорошенько подумать, можно провести параллель между событиями прошлого и твоей запутанной ситуацией? Что скажешь?— Вы имеете в виду, что и Кит, и Хорас были застрелены? Вряд ли это…— Ты сейчас приблизительно в том же возрасте, в каком была твоя прабабка. Как и она, материально независима. Обе были замужем, и у обеих семейная жизнь не сложилась. И в том и в другом случае фигурирует мужчина — герой-любовник. Мужья застрелены. Ты, как и она, подозреваешься в убийстве. Не странно ли это?— А что вы думаете по этому поводу?— Может быть, я кажусь излишне подозрительной старухой, но мне кажется, что события развиваются по тщательно продуманному сценарию.— Да нет же, не может быть, — возразила Камми, убежденная в том, что Киту пришлось расплатиться жизнью за непомерные долги.— Еще и не такое случается. Обещай мне быть осторожной и не делать глупостей.Камми опустила глаза и стала рассматривать свои ладони.— Все, что сейчас происходит: проблемы с фабрикой, исчезновение Джанет Бейлор и пропажа документов, смерть Кита — все это просто невероятно. Но меня больше всего волнует то, что думают люди, что говорят обо мне.В белых волосах старушки сверкнули серебряные искры, когда она кивнула.— Болтать языком легче всего. Я заметила, что все эти слухи распускаются нарочно, чтобы очернить тебя. К примеру, только вчера я слышала небылицу о том, что тебя и Рида застали в лесу голыми чуть ли не во время полового акта, и Рид стрелял в охотника, который случайно наткнулся на вас.— Боже правый! — К горлу Камми подкатил комок — из простой ситуации раздули такую отвратительную историю.— Я ответила женщине, посмевшей рассказать такую мерзость, что вместо головы у нее — мусорный ящик, — язвительно продолжала тетя Бек. — Я сказала, что этого не может быть. Не говорите мне такого про мою Камми. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что кто-то ради собственного развлечения распространяет о тебе всю эту гадость. Или же есть какая-то другая причина, о которой мы пока не догадываемся.— Какая связь во всем этом?— Можешь считать меня выжившей из ума старухой, но я говорю только то, что думаю.— Иногда, — устало вымолвила Камми, — хочется убежать куда-нибудь, подальше ото всех этих подлых людишек.— Ага, и пусть эти мерзавцы торжествуют, так, что ли? Им бы такое пришлось по душе. А по мне — пропади они все пропадом.Камми захотелось улыбнуться, глядя на хрупкую седовласую старушку, сосредоточенно отпивающую глоточек уже остывшего чая из изящной фарфоровой чашечки. Все-таки улыбка на лице — лучше, чем слезы.Она ехала домой, пытаясь хоть как-то разобраться в сумятице мыслей. Как бы там ни было, но в одном тетя Бек права: слухи, будоражащие город, распространяются намеренно. В самой природе сплетен нет ничего удивительного, однако распространялись они очень быстро и, хотя истории были искажены до неузнаваемости, в основе их всегда лежали реальные события. Вывод напрашивался сам: кто бы ни стоял за грязной стеной слухов, он не был посторонним. Значит, рядом находился человек, осведомленный обо всех ее поступках.Действительно, между ее неприятностями и невзгодами Лавинии имелось весьма заметное сходство. Камми вздрогнула от неприятного озноба, охватившего ее при мысли, что кто-то по своему желанию манипулирует ее жизнью, поворачивая события и создавая обстоятельства так, чтобы они в точности скопировали судьбу прабабушки. Но чего ради это делалось?У Камми возникли два предположения. Первое: этот кто-то с маниакальной одержимостью хочет сыграть роль Провидения то ли ради морального удовлетворения, то ли для того, чтобы внушить страх окружающим, которые рано или поздно разгадают его замысел. Второе: дело обставляется так, чтобы создавалось впечатление, что Камми сама шаг за шагом идет по следам Лавинии, приводящим в конечном итоге к убийству.И ведь действительно был такой человек, которому не составляло труда организовать подобное представление, точно знавший сценарий и то, как провести эту пресловутую параллель, упомянутую тетей Бек.У одного-единственного человека имелись самые убедительные основания для того, чтобы, воздействуя на общественное мнение, представить Камми как развратницу, виновную в убийстве собственного мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108