Я использовала гараж в гостинице, потому что так было удобнее. Тем более я решила прогуляться немного по кварталу. Ты же знаешь, как трудно там найти место для стоянки.
Все это было маловероятно. В другой раз Маргарет, может быть, и продолжала бы врать. Сейчас же она была неспособна на это. Слова ее звучали неестественно. Она с трудом глядела в глаза своему мужу. Руки ее дрожали, она нервно поправляла прическу, потом стала сжимать и разжимать пальцы.
— Все это неправда, Маргарет, — сказал Ботинки. — С тобой что-то произошло. Я знаю. Скажи мне, или я позвоню Эдисону или съезжу к нему и узнаю все от него самого.
— Ты этого не сделаешь!
— Ты знаешь, что сделаю!
Маргарет знала. Она разрыдалась и сквозь слезы, прерываясь, рассказала мужу о том, что случилось в гостинице. На середине рассказа Ботинки опустился на пол рядом с ее стулом и обнял ее. В лице его застыла боль, но в нем был и гнев. Рива даже испугалась — это выражение Ботинок ей было незнакомо.
Она чувствовала себя неловко: Маргарет рыдала на плече мужа, тот обнимал ее… Когда она наконец затихла, Рива сказала:
— Она не хочет идти к доктору.
— Он меня не ранил, — сказала Маргарет, вытирая слезы с лица.
— У тебя был шок.
Ботинки выпустил жену из объятий и медленно встал.
— Наверное, лучше всего ей сейчас пойти спать.
Маргарет сжала руки на коленях и смотрела на них обоих.
— Не говорите обо мне так, как будто бы меня здесь нет.
— Успокойся, — сказал Ботинки. — Просто раздевайся и ложись.
— Что ты собираешься делать? — Гнев Маргарет улегся, и она глядела на мужа в беспокойстве.
— Ничего особенного. Сделай сейчас то, что я тебе сказал. Может быть, тебе принесут суп или что-то еще поесть. А потом отдохни.
— Я не могу съесть ни крошки.
— Попробуй.
В голосе Ботинок слышались стальные интонации. Маргарет взглянула с горечью на Риву:
— Я же говорила тебе — все изменится.
Рива обменялась с сестрой долгим взглядом, но ничего не ответила. Через минуту она повернулась и вышла из комнаты.
— Я побеспокоюсь об обеде.
Она не знала, что Ботинки пошел вслед за ней. Но услышала, как Маргарет выкрикнула:
— Куда ты?
— Я скоро вернусь, — ответил ей муж, закрыв за собой дверь спальной комнаты, и вышел в холл.
Рива не стала сразу оборачиваться и пошла дальше. Ее зять последовал за ней. Прошло еще сколько-то времени, пока она заговорила:
— Мне очень жаль.
Он взглянул на нее и нахмурился.
— Чего жаль? Ты ни в чем не виновата.
— Я неточно выразилась. Просто ничего бы не случилось, если бы я не затеяла всю эту историю.
— Но ты же не могла сидеть сложа руки.
— Это-то я и твержу, вся история Эрин с Джошем ничем хорошим и не могла бы кончиться.
— Значит, все равно пришлось бы действовать.
— Наверное, теперь уже поздно о чем-либо сожалеть. — Ботинки промолчал, и она продолжила: — Ты знаешь, я не понимаю, почему Эдисон так поступил. Конечно, Маргарет привлекательна, а идти в гостиницу к нему — не самый разумный поступок. Но к чему все это? Зачем ему это?
— Причины разные. Главная же в том, что ему так захотелось.
— Ты не думаешь, что он хотел мне отомстить?
— В какой-то степени, может быть, и так. Но, думаю, причины глубже. Я помню, как он говорил когда-то, что сестры Бенсон самые красивые из всех девушек, которых он когда-то видел, и что он хотел бы всех их… Ну, ты понимаешь. Наверное, Маргарет оказалась там, когда ему моча в голову ударила. Он, знаешь ли, никогда не беспокоился о том, чтобы себя сдерживать.
— Но зачем так рисковать? Ведь это просто глупо — такой поступок совершен человеком, за которым все следят очень пристально.
— Люди, подобные ему, считают, что они выше всех, ничто им не помеха. Они полагают, что им все сойдет с рук.
Они подошли к лестнице на противоположной стороне дома.
— Что ты собираешься делать?
— Почему ты думаешь, что я что-нибудь собираюсь делать?
— Я не знаю. Я чувствую.
— Эдисон — мой родственник. Думаю, мы с ним немного по-родственному поговорим.
Рива взглянула на сжатый кулак Ботинок, затем перевела глаза на его лицо.
— Ты собираешься по-дружески ему втолковать, что он поступает неправильно?
— Что-то вроде того.
— Ты будешь осторожен?
— Не беспокойся обо мне.
Самое любопытное — она почему-то не беспокоилась. И еще одно: у нее не было никакого желания останавливать его.
— Я подумал, — продолжил он, — что должен тебя предупредить, тебе не стоит мучить себя мыслями, что все могло бы повернуться по-иному, если бы ты что-то предприняла. И что твой план в отношении Эрин и Джоша должен быть изменен.
— Я об этом пока и не думала, — ответила она, нахмурившись. — Я думаю, что ты сам все сделаешь, и сделаешь правильно.
— Тем более что Эрин — моя дочь.
Она встретила его твердый взгляд. Этот человек был истинным отцом ее дочери, он больше, чем кто-нибудь другой, сделал для того, чтобы Эрин выросла открытой, доверчивой молодой женщиной — такой, какой она и стала.
— Да, она — твоя дочь, и глупо было мне забывать об этом. Тебе надо было сразу мне сказать…
— Маргарет подняла шум за двоих.
Крайне необычным для него было то, что он критикует свою жену. Это доказывало некую отчужденность, возникшую в отношении ее после всего происшедшего.
— В ее натуре пытаться управлять людьми и беспокоиться о них, — ответила Рива.
— Я знаю. Но я знаю и то, что ты пыталась сделать что-то для Эрин, не производя много шума. Мне невыносимо думать, что Маргарет проболталась Эдисону об Эрин. Я надеюсь, сумею убедить Эдисона, чтобы он не использовал это против девочки.
— Думаешь, он может рассказать ей?
Ботинки прищурил глаза.
— Я постараюсь его убедить, что это будет неразумно с его стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134