Корабль замер как вкопанный, развернувшись носом, так что собравшиеся на берегу люди смогли прочитать его название, выведенное на борту золотыми буквами.
Бригантина, вошедшая в гавань с такой ловкостью и шиком, называлась «Черный жеребец». Зрители приветствовали ее хором вожделенных возгласов. Команда «Ворона» не бросилась к орудиям, чтобы захватить неожиданный приз, только по двум причинам. Во-первых, «Ворон» сейчас не был готов к бою, а во-вторых, на стеньге «Черного жеребца» развевался старинный символ пиратства — черный флаг без изображения какой-либо эмблемы.
После прощания с Ашанти, которую похоронили сегодня утром, Фелисити было не до того, чтобы восхищаться ненужным геройством. Однако даже она не могла не оценить смелости и искусства мореплавания, свидетелем которого только что стала. Стоя рядом с капитаном-французом, Фелисити слушала его похвалы, пока команда «Черного жеребца» спускала на воду шлюпку. Так как стоявший у берега «Ворон» занимал почти весь причал, на нем не оставалось места для швартовки другого крупного судна. Поэтому экипажу «Черного жеребца» придется садиться на весла, чтобы насладиться сомнительными удовольствиями на берегу.
Однако это не относилось к капитану бригантины. Его собирались доставить на берег с такой заботой, которой, пожалуй, позавидовала бы даже нянька, хлопочущая над хнычущим малышом. Фелисити наблюдала за движениями высокого широкоплечего человека, который подошел к борту и быстро спустился в шлюпку по веревочному трапу. При этом она ощутила какую-то непонятную нервную дрожь. Отошедшая от борта шлюпка быстро приближалась к берегу, повинуясь усилиям налегавших на весла матросов.
Приставив ко лбу ладонь, капитан Бономм нахмурился, всматриваясь в море.
— Тысяча чертей, этого не может быть! — воскликнул вдруг он. — Я думал, этот человек давным-давно утонул вместе с Дэви Джонсом.
Фелисити напрягла зрение. Капитан «Черного жеребца» возвышался на носу баркаса, опершись ногой на планшир. Манжеты, украшавшие распахнутый ворот его рубашки, и ее широкие рукава трепетали на ветру. Он был одет в черные бриджи, заправленные в ботфорты, а пояс стягивал алый кушак с заткнутой за него длинной шпагой. Лицо этого разбойника казалось загорелым и грубым, а густые, темные, с коричневым оттенком волосы, растрепавшиеся от ветра, были коротко острижены, как у преступника или у осужденного, которому предстояло положить голову на плаху.
— Боже мой! Я знал, что не мог ошибиться. Это же сам дьявол, вернувшийся за нами. Этого проклятого ирландского корсара зовут Морган Маккормак!
На том месте, куда должна была причалить шлюпка, собралась галдящая толпа разносчиков, проституток, торговцев и попрошаек. От них не отставали и матросы с «Ворона». Фелисити застыла в
оцепенении, не в силах сдвинуться с места. Вдруг на ее плечо тяжело легла чья-то рука. Незаметно подошедший сзади Валькур заставил ее повернуться и грубо потащил за собой, направляясь к «Ворону».
Фелисити шла за ним, не сопротивляясь и не оборачиваясь назад. Сейчас ей меньше всего хотелось встретиться с Морганом. У нее просто не укладывалось в голове, как он мог очутиться здесь, да еще в роли капитана пиратского судна. Как вообще такое случилось? Каким образом ему удалось так быстро превратиться из важного испанского офицера-наемника в пиратского капитана? И самое главное — почему?
13
Вечерние сумерки постепенно перешли в ночь. Фелисити лежала на койке, прикрыв глаза рукой. Несколько часов назад она обнаружила, что ее заперли в каюте. Судя по доносившимся сюда звукам, она пришла к выводу, что офицеры и большая часть команды вернулись на борт. Однако на «Вороне», похоже, не собирались готовиться к отплытию во время утреннего отлива. Фелисити не представляла, что могло произойти, хотя ее одолевало какое-то неясное предчувствие. Из каюты капитана до ее слуха долетали громкие голоса спорящих людей. Кто-то поднимался и спускался по трапу, ведущему в соседнюю каюту. Услышав резкий укоризненный голос, Фелисити не сомневалась, что это Валькур.
Она догадывалась, с чем связана вся эта суматоха. При появлении Моргана ее названого брата наверняка обуяла жажда мести, и ему не терпится совершить ее здесь, вне досягаемости длинных рук испанцев. А что до остальных, разве она не заметила, какой жадностью загорелись их глаза при виде другого корабля? Их наверняка привлекает возможность захватить бригантину — более крупное судно с более тяжелыми пушками. Причем здесь не будет идти речь ни о каком кодексе чести; если капитан не сумел сохранить корабль, он попросту недостоин командовать им. Единственным аргументом в пользу осторожности могло быть присутствие людей Моргана, впрочем, он вряд ли мог рассчитывать на верность команды, которую ему скорее всего пришлось набирать в спешке.
Знал ли Морган о грозящей опасности? Наверное, да, если он преследовал «Ворон» по пятам, если ему стало известно, что на его борту нашел убежище Валькур и что большой остров архипелага Тортуга давно стал излюбленным пристанищем пиратов. Только знал ли он об этом на самом деле? Было ли его появление здесь, где сейчас находится она, случайностью, или Морган отправился сюда намеренно? Неужели он действительно решил отыскать ее? Или он преследовал Ашанти, ставшую теперь собственностью испанцев, которые могли счесть ее похищенной? А возможно, у него появились другие причины, более личного характера?
Однако Фелисити, устав от раздумий, решила, что все это ей глубоко безразлично. Она теперь люто ненавидела этого человека. Ненависть опутала ее сердце подобно щупальцам какого-то морского чудовища и вырвала из него все нежные чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129