Вместо того чтобы сказать правду, она произнесла:
— Я подумала, что увижу его среди танцующих.
Лорд Котуэлл хмыкнул, взял ее под руку и направился в сторону леди Мэри.
— Вы вели себя как портовая шлюха, а должны вести себя как леди, хотя сомневаюсь, что даже леди Мэри смогла внушить вам это. Благородство впитывается с молоком матери, помните об этом.
Морин посмотрела в лицо человеку, в руках которого была дальнейшая судьба и ее, и ее команды.
— Так вы видели его? — снова спросил лорд-адмирал.
— Нет, я его не видела, — опять соврала она и отвернулась.
Джулиан смешался с толпой, а затем вообще исчез из виду. Как она смогла вновь поверить ему после всего, что он сделал? Чем дольше длился вечер, тем больше Морин сомневалась в правильности того, что дала ему уйти. Нужно быть очень осторожной, доверяя ему, чтобы снова не влюбиться до безумия, как раньше.
Глава 7
Вест-Индия, 1805 год
— Сколько ты собираешься мечтать здесь, как влюбленная девчонка? — услышала Морин голос приближающегося отца.
— Ни о чем я не мечтаю, — ответила она, повернувшись спиной к стоящему рядом с ними кораблю.
— Ты пялишься на него уже две недели. И не тряси своей милой головкой. Я-то видел. Да к тому же от меня не укрылось, как ты прихорашиваешься перед обедом.
«Забытая леди» и «Судьба» стояли на якоре в маленькой бухте не обозначенного на картах атолла, в стороне от основных фарватеров королевского флота.
Кораблям был необходим ремонт, а командам отдых. Кроме того, не мешало лучше узнать друг друга.
— Бьюсь об заклад, если сегодня вечером ты наденешь подаренное им платье, то будешь неотразима, — сказал отец безразличным тоном.
— Я не стану надевать платье ни для него, ни для кого-нибудь другого. Если он полюбит меня, то пусть полюбит такой, какая я есть!
— По-моему, ты просто боишься! — сказал отец, почесав подбородок.
— Чего же я боюсь?
— Выглядеть смешно в таком роскошном платье.
Морин стиснула зубы и пошла прочь, шлепая по палубе босыми ногами. Она прекрасно понимала, что похожа сейчас на рассерженную кошку, но ей было наплевать на это.
Слова отца сильно задели ее. И он, конечно, прав. Она будет выглядеть смешно. Лучше бы Де Райз никогда не дарил ей этого платья.
Морин с размаху уселась на бухту канатов, сверкнув злым взглядом на глазевших на нее матросов. Она не собиралась выслушивать их ехидные замечания. Откуда все узнали про это платье? Прошло уже около пяти лет с тех пор, как она последний раз надевала платье.
Как только эта чертова тряпка оказалась на борту, каждый матрос стал надоедать ей просьбами надеть его.
В своей каюте она осторожно развязала огромный бант на красивой коробке и разложила платье на койке.
Растерянно глядя на дорогой шелк и тонкое кружево, она боялась, что ее натруженные, испачканные смолой и дегтем руки оставят пятна на этом чуде или наделают затяжек.
Чтобы укрыться от насмешливых взглядов, Морин поднялась на грот-мачту и уселась верхом на рее. Задумчиво глядя на «Судьбу», она размышляла, как этому Де Райзу удалось так быстро завоевать ее сердце. Нет, Джулиану, поправилась она. Он попросил, чтобы она звала его по имени на второй день знакомства. Джулиан!
Назвать его по имени вслух было для нее так же сложно, как и надеть подаренное им платье. Пока она решалась произносить это имя лишь шепотом и только по ночам в своей каюте.
Морин повернулась навстречу ветру, и легкий карибский бриз стал ласкать ее лицо и волосы. Мысли путались у нее в голове. Этот мужчина приводил ее в такое смущение, что она теряла дар речи едва завидев его, и страдала еще сильнее.
На обедах, которые отец устраивал для Джулиана и его офицеров, она большей частью молчала. Не требовалось много времени, чтобы понять, что капитан Де Райз не был обычным моряком. Его манеры выдавали джентльмена, привыкшего к хорошему обществу. К обществу настоящих леди.
Де Райз часами мог рассказывать о дореволюционном Париже, о чарлстонском обществе, о самых богатых семьях Виргинии и о скандалах и интригах лондонского света. Правда, эти рассказы не вызывали у Морин особого интереса.
Капитан Де Райз был из тех людей, которые чувствуют себя одинаково уверенно в танцевальном зале и на палубе корабля.
Морин тоже пыталась однажды жить в этих двух мирах. Десятилетней девочкой отец оставил ее у тети Петтигру в Гринвиче. До пятнадцати лет она жила там. Ей давали уроки музыки и этикета.
Но при каждом удобном случае Морин надевала робу и удирала на берег Темзы. Она просиживала там часами, вдыхая родные запахи, слушая скрип такелажа и звон якорных цепей, время от времени слизывая с губ соль моря и слез.
Когда отец приехал проведать ее после почти пятилетней разлуки, она ранним утром тайком отправилась вслед за ним. На борт «Забытой леди» Морин забралась по якорной цепи.
Разгневанный отец обнаружил дочь лишь через два дня, когда корабль был уже в открытом море, а она заявила ему, что ноги ее больше не будет на берегу. Так море стало ее домом.
Морин отлично понимала, что жизнь Джулиана была другой и считала, что в ней нет места для такой женщины, как она. Тем не менее она с удовольствием беседовала с ним о море и принимала его маленькие подарки: черепаховый гребень, «чтобы ей не мешали волосы во время вахты», а затем голубая лента «под цвет ее глаз».
Морин терялась в догадках, зачем моряку эти безделушки. И пришла к выводу, что они имели определенное предназначение.
Она принимала эти подарки, с интересом ожидая, когда же он начнет осуществлять свои «гнусные намерения».
Однажды после ужина на «Забытой леди» с обильными возлияниями и долгими разговорами они столкнулись в узком неосвещенном проходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75