— Где остальные? — спросил Эйвери, оглядывая комнату.
Теперь ему стало ясно, почему никто не желал пользоваться этой гостиной. Она была темной, обставлена мрачной мебелью, а из каминной трубы поддувало.
— Миссис Кеттл сцеживает вино к обеду — по-видимому, это весьма долгий и утомительный процесс, к которому она относится очень серьезно. Эвелин сейчас в гостиной, учит мисс Мейкпис плести кружево — как будто на свете нет других занятий! — а Бернард отправился в конюшню, к лошадям.
— Разумно ли было отпускать его туда, Франциска? Состояние легких мальчика, не говоря уже обо всем остальном…
— А что с ним может случиться? — удивленно спросила она.
— На конюшнях уйма грязи и сильные сквозняки. А лошади — непредсказуемые, легковозбудимые животные… Не желаешь ли выпить, Франциска? — Он кивнул на хрустальный графин с виски.
— С удовольствием. И тебе незачем так беспокоиться насчет Бернарда. Питомцы Лили уже давно не представляют ни для кого опасности, а мальчику очень нравится ездить верхом. Насколько мне известно, это единственный вид спорта, которым он занимается с охотой.
— Я бы тоже занялся им, если бы мог, — буркнул Эйвери, в воображении которого уже возник образ Лили Бид, легким галопом мчащейся через поля с развевающимися за спиной черными волосами.
Усилием воли он отогнал от себя это видение, занявшись графином со спиртным и одновременно думая о своем юном кузене. Итак, чем бы ни объяснялись внезапные спазмы в легких Бернарда, они не были вызваны близостью лошадей — тем внешним фактором, который так долго причинял страдания ему самому. Если они с Бернардом вместе обсудят этот вопрос, то, быть может, им удастся выяснить, при каких условиях у мальчика чаще всего появляются приступы одышки, и тогда ему останется делать то же, что делал в свое время Эйвери, — избегать тех мест или событий, которые способствуют их возникновению.
— Эйвери, — задумчиво проговорила Франциска, — неужели именно лошади вызывают эти спазмы в твоей груди?
Он совсем забыл о Франциске. Свернувшись в клубочек в уголке огромного дивана, в своих светлых полупрозрачных одеждах она походила на осеннюю бабочку — пусть немного увядшую и слегка потрепанную, но все еще обворожительную.
— Иногда, — ответил он уклончиво. — Вряд ли стоит сейчас об этом говорить. Я стараюсь не приближаться к ним, если только меня не вынуждают обстоятельства. Ну, а теперь о ней.
— О ней? — Франциска выглядела озадаченной. Но затем ее лицо прояснилось. — Ах да. О ней. И что же?
Эйвери помолчал, размышляя, стоит ли ему откровенничать с кузиной. Бесспорно, среди его знакомых не было человека, который мог судить о характере Лили с большим беспристрастием, чем Франциска. Природа наделила ее опытом в вопросах отношения полов, и так было с тех пор, когда она еще только вышла из детского возраста.
— Камфилд, — произнес он наконец, передавая ей стакан виски с содовой.
— Мартин Камфилд? — Франциска взяла у него из рук стакан. — А он здесь при чем?
— Какого рода отношения существуют между ним и мисс Бид?
Ее губы сложились в презрительную гримаску.
— Насколько я могу судить, мистер Камфилд очень высокого мнения об умственных способностях Лили.
Эйвери успокоился. Если самым сильным чувством, которое Камфилд испытывает к такой женщине, как Лили, было высокое мнение о ее умственных способностях, то этот человек либо гомосексуалист, либо евнух. В любом случае Эйвери теперь был настроен к нему более доброжелательно, чем в начале разговора. Он улыбнулся:
— Или по крайней мере он сам хочет, чтобы она так Думала.
Улыбка исчезла с его лица.
— Возможно, Мартин Камфилд просто достаточно мудр, чтобы понять, насколько привлекательнее выглядит в глазах Лили мужчина, который ценит в ней личность, чем тот, который просто с ней заигрывает.
— Я никогда с ней не заигрывал!
— Но, Эйвери, я и не упрекала тебя в этом! — оскорбленно воскликнула Франциска.
— Я только хотел дать понять, что не отношусь к людям подобного сорта.
— И очень жаль, — отозвалась Франциска, одним залпом осушив добрую половину содержимого стакана.
— А как насчет Лили?
— Лили?
— Поощряет ли она ухаживания Камфилда?
— Разумеется, да, — ответила Франциска, поставив пустой стакан на столик рядом с диваном. — Что с тобой, Эйвери? Ты нездоров?
При одной мысли о Лили в объятиях Камфилда — или, что еще хуже, Камфилда в объятиях Лили — у Эйвери заныли зубы, и ему стоило немалых усилий их разжать.
— Со мной все в порядке. Просто мне неприятно было узнать, что женщина с умом и дарованиями Лили способна опуститься до того, чтобы таким грубым и бесчестным образом манипулировать чувствами мужчины.
— Грубым? Бесчестным? — Франциска нахмурилась. — И в чем же я, по-твоему, только что уличила Лили?
— В том, что она пускает в ход свои женские уловки, чтобы добиться от мужчин того, что ей нужно.
— Понятно. — Франциска покачала головой. — До чего же у некоторых людей богатое воображение! Не могу ли я спросить, что именно ей нужно от Мартина Камфилда?
— Понятия не имею, — отозвался Эйвери раздраженно. — Да и откуда мне знать? Что она сумела извлечь для себя из их знакомства?
Франциска откинулась на спинку дивана, лицо ее выражало глубокую задумчивость.
— Что ж, — произнесла она медленно, — пожалуй, она может похвастаться тем, что ей удалось приобрести у него семена для посева по очень низкой цене. Должна признаться, мне самой никогда не пришло бы в голову предлагать мужчине свою благосклонность в обмен на десятипроцентную скидку при покупке семян, но если она и впрямь так поступила, я бы назвала это чертовски удачным ходом…
— Не говори глупостей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94