Если ему здесь понравится, он с удовольствием будет приезжать на выходные два раза в месяц и проводить здесь большую часть лета. Привык ли он жить в квартире Нильса, ведь на вилле он так любил играть на свежем воздухе? По телефону он говорил, что ему не нравится новая школа, что он боится засыпать, поскольку ночью ему снятся кошмары, что по средам, когда в школе нет уроков, он тоскует и не знает, чем заняться. Жаловался ли он, чтобы привлечь внимание отца, как считала Лора, или на самом деле был несчастным?
Расстроившись от этих мыслей, Виктор прошел на кухню. Сумерки всегда навевали на него меланхолию, а тем более сейчас, когда он думал о том, как Нильс укладывает Тома в кроватку и читает ему книжку на ночь. В кладовой он открыл шкафы и мрачно окинул взглядом запасы провизии, которые сделал за последние недели. В основном это были консервы и брикетики быстрого приготовления, в которые надо было просто добавить кипяток. Там же стояли два картонных ящика с шампанским, которые он не рискнул перенести в погреб, потому что пока не навел там порядок. На верхней полке стеллажа его внимание привлекла стопка книг по кулинарии. Он не заметил их раньше и придвинул табурет, чтобы рассмотреть поближе. Его мать великолепно готовила, и он часто видел ее изучающей рецепт, если затевалось какое-то сложное блюдо. Среди книг он нашел блокнот, куда она записывала все новинки, а также ученическую тетрадку, которую начал машинально листать. Заинтригованный тем, что ему бросилось в глаза, он спустился с табурета и подошел к лампе. Все сто страниц сверху донизу были исписаны одним словом: «Нет, нет, нет, нет...» Почерк был ему незнаком, писали с таким нажимом, что в некоторых местах бумага была порвана. Кто бы мог придумать для себя столь идиотское упражнение, а главное, какого черта тетрадь сохранена?
Виктор вернулся к стеллажам, но больше ничего там не нашел. Эти тысячи ожесточенных «нет» задели его за живое. Рок принадлежал семье Казаль так долго, что не оставляло сомнений в том, что автором этого навязчивого бреда был кто-то из ближайших родственников. Дед и бабушка со стороны отца, которых он не знал, умерли от болезней друг за другом с интервалом в несколько месяцев; трудно было себе представить, чтобы речь шла о ком-то из них. Это было бы тем более странным, потому что в семье о них не осталось никаких воспоминаний, кроме маленького портрета в гостиной. Выйдя замуж и обосновавшись в Роке, Бланш со свойственной ей тщательностью все привела в порядок, она неоднократно хвалилась этим перед детьми. Она охотно рассказывала, что ей было двадцать с небольшим, когда она ощутила себя настоящей хозяйкой поместья, и что счастье переполняло ее, когда у нее родились два сына. До тех пор пока Марсьяль не покинул ее, Бланш считала себя счастливейшей из женщин. Затем она стала самой несчастной из них, но никогда об этом не говорила: с того дня, как муж вернулся, она, казалось, обо всем забыла.
Вдруг в тишине раздался скрип. Виктор вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к этим звукам, особенно к ужасному скрипу, издаваемому то балками, то паркетными полами. Он вышел из кладовой и оглядел кухню. Он иногда забывал о том, чтобы запереть двери на ключ, и потому спускался среди ночи проверить, все ли в порядке. Может быть, ему стоит подумать, не обзавестись ли оружием? Окна Рока были защищены только внутренними ставнями, которые больше спасали от солнца, чем от возможных воров. В ту пору, когда здесь жили его родители, местность была, несомненно, более спокойной, что объясняло подобную беспечность, но времена изменились. Если агент из его страховой компании заявится сюда, он обязательно потребует смены запоров. Ну а пока Виктор был беззащитен, находясь в зависимости от любого бродяги.
Он ощутил потребность включить верхнее освещение, и ему показалось это забавным. Ведь невозможно осветить сразу весь дом, обязательно останутся темные углы.
– Не иначе это тетрадка нагнала на меня страху,– сказал он вполголоса.
«Нет» – кому? или чему? Он снова уткнулся в эту безумную писанину. Сколько же времени понадобилось, чтобы исписать всю тетрадь? И очевидно, что ярость того или той, кто писал, и не думала ослабевать.
Сильно растревоженный, Виктор решил отнести тетрадь к себе в комнату и сохранить ее с фотографиями, обнаруженными в секретере. Интересно, сколько еще подобных находок он сделает? Ведь он только начал обследовать этот дом! Он думал, что раз уж жил здесь в детстве, значит, все сюрпризы давно раскрыты? Самое простое – начать обследовать по порядку, одну комнату за другой, открывая все стенные шкафы и выдвигая все ящики из столов. А в заключение – обследовать чердак.
Только не сегодня вечером, во всяком случае... В данный момент ему следует подумать об ужине. Он поставил на стол тарелку и стакан и на мгновение озадаченно застыл, удрученный жалким натюрмортом. Пожалуй, он станет неврастеником, если ему предстоит есть в одиночестве каждый вечер! Идея приготовить себе что-нибудь и пойти коротать время перед телевизором также не прельщала, но это, по крайней мере, было-бы не так грустно. А может, стоит сесть в машину и поехать в Сарлат? Максим всегда встретит его с распростертыми объятиями, а стряпня Кати стоит того, чтобы потратить время на дорогу. Он глянул на часы: всего восемь часов, вечер еще только начинался.
Нильс увидел, как молодая блондинка встала и нервно бросила монетку на столик. Она вышла из бистро, не обернувшись, не допив свое пиво, возможно, испугавшись той настойчивости, с которой он наблюдал за ней в течение пяти минут. Официант подобрал монету и, убирая стакан, бросил на Нильса осуждающий взгляд, а тот виновато улыбнулся в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81