Горе охватило ее так внезапно, что она совершенно лишилась сил. Удивленный Питер непроизвольно ослабил свои объятия, и она выскользнула из его рук.
– Он обещал мне, что не… что не воспользуется этим, чтобы уйти… он обещал.
– Кто обещал, мисс Глори?
– Данте, – еле вымолвила Глориана.
– О! – В глазах Питера мелькнула боль и обида, что совсем не соответствовало представлениям Глорианы о песке, не поддающемся ударам судьбы. – С Тревани все в порядке. Хотя, возможно, он немного повредил себе руку, отбивая мечом удары… Ладно. Как бы то ни было, он сказал, что вы наняли его для ухода за лошадьми, и поэтому остался присмотреть за кобылой.
– Кристель ранена? – как ни любила она свою кобылу, ей показалось странным услышать, что Данте решил остаться с лошадьми, вместо того чтобы вернуться, успокоить ее и возвратить ей силы. А он остался с лошадьми. Ей больше нечего беспокоиться о нем, переживать. Его отсутствие говорило само за себя.
– Кобыла испугалась, когда эти проклятые парни Ножа Мясника стали стрелять.
– Она боится выстрелов.
– Будь они прокляты! Ваша кобыла ждет жеребенка, мисс Глори, а они подняли такую стрельбу, что у нее может случиться выкидыш.
Глори взглянула на Питера, не говоря ни слова: только сейчас она наконец поняла, что ее любимой кобыле угрожает опасность.
– Скорее всего головорезы Ножа Мясника пронюхали, что вы в отъезде, и решили нагнать на вас страху. Они подожгли амбар. Судя по тому, что рядом с сараем валялась сбруя, они хотели потом спалить и его, но, очевидно, увидели там лошадей и решили их угнать, забыв о поджоге. Отменные лошади, мисс Глори. Жеребец стал отбиваться от них, и наверное, разбудил моих ребят, оставленных охранять ваш дом. Они помогли Близзару и прогнали бандитов. – Питер выглядел смущенным и был зол на своих людей за то, что они так опростоволосились.
– Отвезите меня к нему. Я должна быть с ним. – В глазах Питера снова вспыхнула обида, и хотя Глори не могла взять свои слова обратно, она постаралась смягчить удар по его самолюбию: – Кристель почти не знает Данте. Ей будет гораздо лучше, если я помогу ему ухаживать за нею.
Глава 17
Данте почувствовал легкое движение воздуха, когда Глориана вошла в сарай. Он с трудом сохранил непринужденную позу, сидя на куче мешков с крупой.
– Миссис Кристель, – проговорил он, – прикосновение хозяйки облегчит ваши страдания. Кто-кто, а я-то уж знаю, насколько это помогает.
Он также знал и то, что прикосновение Глорианы могло вызвать безмерное наслаждение, но отогнал эту мысль, обратив все свое внимание на несчастное животное. Кристель стояла, широко расставив ноги, бока ее поднимались и опускались от тяжелого дыхания, а изящная шея повисла до самой земли. Обычно выразительные глаза ее были пустыми. Близзар фыркал, то и дело озабоченно, как-то свистяще постанывая, и непрерывно постукивал копытом по своей подстилке.
Данте чувствовал, что Глориана его рассматривает, сравнивая каждую мелочь с тем образом, который сложился в ее голове. Он не раз видел, как женщины, которые встречали своих мужей, возвращавшихся с поля битвы, так же пристально их рассматривали, а потом радостно бросались в их объятия. Не забывая о ее недавнем раздражении, он решил довольствоваться сознанием того, что ее привела сюда забота о больной кобыле, а вовсе не о нем. Однако это было для него плохим утешением: он жаждал почувствовать всем своим существом прижавшуюся к нему плоть Глорианы.
– Ты… ты не ранен?
Он покачал головой. Раны, от которых он страдал после схватки, не кровоточили – он давно научился скрывать их от тех, кто ценил его холодную голову и руку, твердо державшую меч.
Глориана тихо опустилась на охапку сена рядом с Данте. Она коснулась пальцами его предплечья. Он чувствовал, как они с легкостью пера скользили от его локтя к плечу, ощутил знакомое тепло, когда ее палец через дыру в рубахе коснулся его тела. Он вздрогнул и постарался не выдать отчаянного желания схватить ее в объятия и почувствовать своей грудью биение ее сердца.
– Прости, – извинилась она, уловив его движение, и сделала вид, что что-то смахивает с его руки. – Я просто… просто хотела сбросить соломинку, приставшую к рукаву… Как ты думаешь, Кристель сохранит жеребенка?
– Об этом судить пока рано.
– Я не знала, что она… ты понимаешь, что я хочу сказать. Я-то думала, что она ела слишком много кукурузы и потому располнела.
– Могу заверить, что Близзар оказался бы более внимательным к ней, не сделай он уже свою работу.
Глориана смотрела на свою кобылу:
– А что с Кристель? Что с нею произошло?
– Ты могла потерять и ее. Все в руках Божьих.
В глазах Глорианы заблестели слезы, и он не осудил бы ее, если бы она разразилась рыданиями, потому что сам чувствовал мучительное отчаяние, думая о том, как много потеряно из-за такой малости.
– Утром ты должна уехать, Глориана. Найди себе пристанище в Холбруке. Я останусь здесь, буду приглядывать за Кристелью, пока не прояснится положение.
– Я тоже, черт побери. Я не покину Кристель.
– Понимаю, сейчас страх притупил твои чувства, но если бы ты согласилась сделать выбор…
– Выбор? Какой тут может быть выбор – я убила бы всякого, по чьей вине это произошло.
– Я позаботился об этом ради тебя.
Некоторые мужчины получали удовольствие убивать. Другие упивались пересказами этого со всеми подробностями. И находились женщины, которые цеплялись за каждое слово, задыхаясь от алчного возбуждения, а были и такие, что затыкали себе уши, предпочитая ничего не слышать. Глориана глубоко вздохнула и трепещущими пальцами провела по его напрягшемуся кулаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107