Некоторых покачивало от усталости, другие ссутулили плечи, невольно приняв позу пахаря, склонившегося к плугу. Джеффри стоял на коленях впереди всех, и его широкие плечи были гордо расправлены, а голова поднята вверх, так что завязанные в хвост длинные волосы каштановой волной спадали ему на спину.
– О Боже! – Шепот Алмы выдал ее смущение. – Выглядит как-то свято, правда, мисс Джей?
Джульетта не смогла ей ответить.
Сквозь дверь ворвался косой луч солнца. Можно было подумать, что мужчины дожидались первого признака нового дня. В воздухе послышался негромкий мужской голос, заставивший Алму с Джульеттой немного приблизиться. Еще не различая слов, Джульетта поняла, что говорит Джеффри: никакой другой голос не мог так ее взволновать.
– Мы молим тебя, Господь наш: благослови этих мужчин десницей величия твоего. Пусть они смогут защищать церковь твою, вдов, сирот и всех слуг твоих от нашествия варваров и паскудных разбойников. Пусть эти мужчины внушают страх и ужас всем другим вершителям беззаконий и зла, и пусть они всегда будут справедливы и в нападении, и в защите.
Конец этой молитвы был отмечен нестройными возгласами «Аминь!».
Джеффри встал, и в нем не чувствовалось усталости после ночного бдения. Джульетта отпрянула, опасаясь, как бы он ее не заметил, но все его внимание было устремлено на мужчин, стоящих на коленях в торжественном молчании.
– Если бы у нас нашлось достаточное количество шпор, то теперь они были бы прикреплены к вашим пяткам. А будь у нас достаточное количество мечей, мы сейчас трижды взмахнули бы ими, прежде чем привязать к поясу. Но не имея этих важнейших элементов, нам придется обойтись моими шпорами и мечом.
Мужчины встали с колен и выстроились в ряд. Только благодаря огромному росту Джеффри женщины по-прежнему могли его видеть. Джульетта заметила, как в свете свечей блеснул металл: Джеффри поднял меч и ловко коснулся им правого плеча Бина Тайлера.
– Будь рыцарем, сэр Бин, – произнес Джеффри. – И клянись защищать и оберегать Брод Уолберна до своего последнего вздоха.
– Э-э… клянусь!
Гордый ответ Бина разнесся по прерии.
– О Боже! – еще раз пискнула Алма. Каждый мужчина, заслуживший удар мечом, словно становился выше и отходил от Джеффри с суровой решительностью, которая сулила мало хорошего тем приграничным разбойникам, которые осмелились бы напасть на город. Сердце Джульетты переполняли гордость, глубокая благодарность и горькие сожаления. Она испытывала благоговение перед полным достоинства и древнего величия обрядом, в котором священные слова так переплелись с понятными всем словами современности.
Взгляд Джеффри скользнул по лицу поселенца, которого он в тот момент посвящал в рыцари, и встретился со взглядом Джульетты.
Джульетте показалось, что ее пронизал ток, словно молния ударила в металл. Он сумасшедший? Возможно, это так. Но только человек с силой, почерпнутой из другого мира, мог наполнить целый город чувством единения и уверенности, которые позволят ему существовать еще долго – даже после того, когда их всех не станет.
Только сумасшедший мог не испугаться толстой брони смирения и практичности, которой Джульетта окружила свое сердце, и добиться, чтобы она осмелилась его полюбить.
А она его любит! О Боже – она его любит! Но человек, которого она любит, не стал бы ожесточать против нее свое сердце, если бы не считал, что у него есть на то веские основания. Она не может допустить, чтобы он исчез из ее жизни, не выяснив, в чем дело.
Джеффри быстро отвел взгляд. Джульетта не могла бы сказать, отчего у нее вдруг подкосились ноги: оттого, что он больше на нее не смотрит, или оттого, что осознание собственной любви оказалось столь тяжким грузом, – но она упала на колени, сложив руки, как для молитвы.
– L'ordene de chevalerie! – Его громовый клич нарушил торжественное молчание, когда он высоко поднял меч, осеняя им собравшихся. Мужчины снова опустились на колени. – Рыцарь не имеет права судить неправедно.
– Аминь.
– Ваше слово чести будет для вас превыше всех клятв.
– Аминь.
– Данное рыцарем слово нельзя взять обратно, если сам сюзерен не освободит вас от вашей клятвы.
– Аминь.
– Встаньте, товарищи-рыцари, и приступите к своим делам, зная, что милость Господня укрепит руку, сжимающую меч.
Мужчины, выходившие из дома, кивали Джульетте и Алме: некоторые смущаясь из-за того, что женщины видели церемонию, другие – с несколько ошеломленной радостью. Джульетта понятия не имела, какое выражение застыло на ее собственном лице, но ни один из них не стал задавать вопросов по поводу ее присутствия или состояния ее души.
Алма молча встала, когда к ней подошел Бин Тайлер, и, взявшись под руку, они прошествовали прочь от дерновой крепости Джеффри.
Джульетте казалось, что она ждала целую вечность, пока не ощутила легкую прохладу на своей коже, там, где тень Джеффри заслонила ее от встающего солнца.
– Я почти решила не приходить, но не сдержалась, – сказала она. – Не знаю, правильно ли я поступила.
– И я не знаю, Джульетта. Знаю только, что у меня нет сил и дальше притворяться, будто твой приход не наполнил меня радостью.
Ей трудно было говорить: ее переполняло счастье, приглушенное печальным осознанием истины.
– Случилось что-то, заставившее тебя измениться. Я ранила тебя, не до конца поверив…
– Джульетта, даже ангел, сошедший на землю, не мог бы вынести моих жестоких слов со святым смирением. Ты можешь поверить, что я бросал тебе оскорбления с самыми лучшими намерениями, и простить меня?
Джеффри протянул ей руку, и Джульетта несколько долгих минут смотрела на нее, опасаясь, что если их пальцы переплетутся, то она никогда не сможет с ним расстаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115