Он же, Ролло, больше не станет думать о ней. Он сам вручил ее брату. У него есть Снэфрид, Лебяжьебелая, — валькирия, перед красотой которой бессильно даже время.Ролло отхлебнул из плоской золотой чаши. Уже давно он отдавал предпочтение винам этой страны, а не браге норвежских пиров и пряным медам. Сейчас в чаше перед ним искрилось светлое анжуйское — из тех бочонков, что были привезены им год назад из похода на Луару. Тогда было захвачено достаточно всякого добра, провианта, железа, живности, а также множество невольников — хороших мастеров и женщин. Всех их погрузили на тяжелые кнорры, и младший брат Ролло доставил их в Нормандию. Ролло же привез в свои владения лишь рыжеволосую пленницу Эмму, принцессу, жизнь которой стала ставкой в торге с Робертом Ней-стрийским, герцогом франков.Ролло с наслаждением смаковал напиток, глядя поверх золотого края чаши на свою финку. Снэфрид стояла у стены, где среди тканых ковров с норвежскими драконами висело круглое бронзовое зеркало, примеряя длинные, со звенящими подвесками серьги. Нельзя было не залюбоваться ею. Снэфрид была статной, величественной и столь же прекрасной, как и тогда, когда соблазнила его, еще совсем мальчишку, на далекой холодной родине. Позже, когда он стал изгоем и был объявлен в Норвегии вне закона, она не отреклась от него и разделила с ним изгнание. А ведь ее первый супруг, конунг Норвегии Харальд, намеревался сделать Снефрид своей королевой. Она же отвергла все, бежав с Ролло, и хотя была куда старше его, красота ее за эти годы совсем не поблекла. Истинная королева, достойная той земли, которую он покорил. Она верила в него, и Ролло всегда помнил, чем она пожертвовала из любви к нему. И никогда, никогда он не откажется от нее, она всегда останется его женой. Это вопрос чести викинга. И хотя Снэфрид так и не подарила ему наследника, но все эти годы она была ему верной подругой, советчицей, пылкой возлюбленной. Отчего же теперь он чувствовал, как растет и растет отчуждение между ними? Их связала плоть, ибо ни одна женщина не дарила ему таких наслаждений, как эта светлокудрая валькирия. Души же их существовали порознь.Порой Ролло чувствовал, как одна его часть стремится бежать, а другая страстно жаждет ее. Епископ Франкон как-то заметил, что Снэфрид, похоже, опоила его любовным зельем. Но разве она не достаточно хороша, чтобы пленить мужчину без всяких чар? Он видел, как восхищенно глядят на нее его викинги, и он гордился ею. Ему нравилась даже тайна, окутывавшая Снэфрид. И в то же время он, в сущности, ничтожно мало знал о ней. Она жила уединенно, ее жизнь оставалась закрытой для него. Порой он замечал, что и сам не стремится проникнуть за покровы этой тайны. Белая Ведьма! Он не желал в это верить! И если его люди и поговаривали, что ему следует взять другую жену, то лищь потому, что правителю не обойтись без наследника. У Ролло были дети от других женщин, некоторых он признал, и они жили в его имении в Ротомагусе. Три дочери и два сына. Ролло по-своему любил их, но они не имели в его глазах того значения, как если бы были его законными детьми. Порой он прихватывал одного из них в жилище жены, но Снэфрид неизменно оставалась холодна с ними. Ролло понимал ее. Ей было больно видеть их. И он простил ее даже тогда, когда однажды она грубо потребовала, чтобы он не навязывал ей своих пащенков. Заглянув в ее пылающие гневом разноцветные глаза, он поклялся Одином, что ни одна из их матерей никогда не займет ее места подле него, и призвал в свидетели тому Тора и всех богов Асгарда. Он намеревался следовать этой клятве, и Снэфрид оставалась его женой, несмотря на острую неприязнь к ней некоторых его ближайших сподвижников. Даже Атли, его любимый младший брат, не верил ей и опасался принять целебные травы из ее рук, предпочтя услуги монахов. Однако именно она, Снэфрид, помогла его брату подавить мятеж и остановить пришедших разграбить его земли соотечественников. Это случилось в те дни, когда он воевал в Бретани. И пусть Ботольф Белый, пришедший на выручку Атли, говорит, что здесь дело нечисто, но именно Снэфрид объединила его людей и вместе с Рагнаром отстояла Руан. Вновь ее видели с мечом в руке и звали, как прежде, — Снэфрид Сванхвит, Лебяжьебелая, именем валькирии из древних саг.Ролло внезапно замер, заметив, что Снэфрид, достав со дна сундука завернутый в полотно тяжелый зубчатыйй венец, внимательно оглядывает его. Венец был из светлого золота, украшенный по ободу крупными молочно-белыми жемчужинами и сверкающими в трилистниках топазами. Снэфрид улыбнулась этому великолепию и уже повернулась к зеркалу, чтобы примерить украшение, как голос Ролло остановил ее:— Нет, Снэфрид, нет! — торопливо проговорил он и смутился, почувствовав, что снова не в силах взглянуть ей в глаза. В глубине души он проклял того олуха, который, вопреки его приказу, уложил этот венец вместе с остальными драгоценностями.— Нет, Снэфрид. Позволь забрать этот венец у тебя.— Но он мне нравится!Надев его на голову, она пристально разглядывала себя в зеркале, но Ролло чувствовал, что Снэфрид украдкой наблюдает и за ним. Неожиданно на него нахлынуло раздражение. Однако, овладев собой, он заговорил ровно:— Снэфрид, этот венец принадлежит невесте Атли. Некогда он был подарен ей в Бретани берсерком Гериком. Отправляясь в поход, я пообещал Атли и ей, что верну это украшение, дабы она надела его в день их свадьбы.Если бы речь шла о ком угодно, помимо рыжей пленницы, он бы и не подумал давать объяснения и молча забрал бы драгоценность. Но хотя Снэфрид никогда ничего не спрашивала об Эмме, Ролло знал, что все дело в этой пленнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20