Но разве нельзя веселиться? Почему бы, как раньше, не плясать на карнавалах, втирать айю и пить скруш? Я хочу просто жить!
– Мы плохо жили, – убежденно отвечала ему женщина. – Мы были ленивы и праздны. Каждый делал что хотел, и у каждого был свой дракон. Ты пересек войну, но так ничего и не понял. Если все зададутся одной целью, и цель эта будет возвышенна, мы построим сказку. Война началась из-за противоречий, мы все хотели разного. Теперь люди очнулись и поняли, что лучше действовать заодно. Жаль только, что пришлось так дорого заплатить за это.
Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Страна явно сходила с ума, и никто не пытался этому помешать. Когда я покупал гостиницу, я вспоминал веселую и беспечную планету, несущуюся в вечном танце. Но прилетел я в совсем иной мир.
Может быть, в том, что происходило, и не было ничего особенного. После прилета я уже запрашивал по этому поводу Амалазунту, но она не нашла в моем сообщении причин для тревоги.
– Кто-нибудь заставляет их делать то, что они делают? – спросила она.
Я вынужден был признать, что нет. Но ни тогда, ни сейчас я не мог избавиться от ощущения, что здесь что-то не так. На мой взгляд, граждане Керста пытались сотворить утопию, а я не помнил случая, чтобы такая попытка оканчивалась добром. Впрочем, зональному Гроссмейстеру должно быть виднее. Кроме того, у меня хватало своих забот. Поэтому Амалазунту я больше не беспокоил.
– Ты же знаешь, что хайси душит поля, – говорила женщина. – Если мы все не выйдем на борьбу с ним, что будут есть наши дети в сухой период?
– Твои дети уже взрослые, – отвечал клоун. – Они сами позаботятся о себе.
Девушка напротив меня наконец решилась. Она сложила газету и подалась вперед.
– Привет, – сказала она. – Я Шор. А тебя как зовут?
– Тера, – ответил я тоскливо. – Извини, Шор, но меня сегодня уже ждут.
По земным меркам девушка была очень хороша собой. Здешние девушки вообще выгодно отличались своей изящной хрупкостью от женщин моей расы. Но сегодня я никого не хотел.
– Мы можем никуда не идти, – настаивала Шор. – Здесь есть комната. Неужели у тебя не найдется полпериода?
Я подумал, что, наверное, следует сказать, что на войне меня ранило в пах и я теперь ничего не могу, но вместо этого кивнул головой и встал.
– Иди туда, – Шор махнула рукой на штору в левом углу. – Я сейчас. Только возьму ключ.
Я двинулся в указанном направлении. Продолжавший спорить со своей феей клоун этого не заметил.
За шторой обнаружился слабо освещенный коридор, оканчивающийся выкрашенной в белое дверью. Я медленно пошел по нему и, не пройдя и половины, услышал стук каблучков Шор.
– Хозяйка сказала, что тоже придет, – заявила она, поворачивая ключ. – Только оставит вместо себя мужа.
Дверь распахнулась, и я увидел огромную кровать, занимавшую практически всю комнатушку. Кровать была застелена красным покрывалом с клановыми драконами Южной марки. Из-под него небрежно свисал край простыни, сделанной из грубого полотна. На таких простынях всегда стесываешь себе локти, но здесь выбирать не приходилось. Кроме кровати, в комнате больше ничего не было. Я вздохнул и стал раздеваться.
– Ты чем-то расстроен, – сказала Шор, садясь на постель и расстегивая замочки на туфлях. – Случилось что?
– Да вроде нет, – я пожал плечами. – Видно, просто устал.
– Ну, – Шор засмеялась, – сейчас мы это поправим. Я тебя взбодрю.
Она скинула свою разлетайку и, подойдя ко мне, распахнула рубашку, которую я как раз закончил развязывать.
– Ух ты! – поразилась она. Я подождал, пока она оторвется от шрама, пополам рассекавшего мне грудь.
– Не очень-то приятно, да? – спросил я, надеясь, что она согласится и я, может быть, смогу уйти. Шрам, на мой взгляд, выглядел отвратительно.
– Так ты – Распоротый?
– Выходит, что так.
Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, и ждал, когда она закончит осмотр.
– А ты откуда знаешь про меня? – спросил я, чтобы прервать молчание.
– От подруг, от кого же еще?! Шор наконец подняла глаза, но вместо ожидаемого омерзения я увидел в них восхищенный огонек.
– Что же мы стоим! – спохватилась она. – Давай наконец ляжем.
Я откинул пахнущее свежестью красное покрывало и пожалел, что здесь негде принять душ.
– Где это тебя так? – поинтересовалась она, забираясь в постель. – На войне?
– На войне, – сказал я и зажмурился, вспомнив на мгновение тот ужас, который пережил, зажатый дверью рубки "Горностая", когда смотрел на крохотное отверстие излучателя, направленного мне в грудь.
Шор, кажется, хотела спросить меня о чем-то еще, но в это время дверь распахнулась, впуская хозяйку. Хозяйка была женщиной солидной, и в иной ситуации я вряд ли когда-нибудь отозвался бы на ее призыв. Однако сегодня мне было уже все равно.
– Ты посмотри, кто с нами! – восторженно сказала Шор.
– Кто?
– Распоротый!
– Очень интересно, – вежливо отозвалась хозяйка, развязывая тесемки.
– Ты не слышала о нем? – поразилась Шор. – Тебе Лаш не рассказывала? Ну, ничего, сейчас сама все поймешь.
То, что я приобретал здесь известность, вряд ли понравилось бы службе внешнего контроля. Пожелай я вернуться в ойкумену, мне не удастся исчезнуть незаметно, пойдут круги по воде. Да вот только вряд ли я когда-нибудь захочу вернуться. Ни на Земле, ни где бы то ни было меня никто не ждет. А умирать там, где тебя не ждут, плохо. Правда, доктор Егоров обещал мне, прощаясь, лет десять. Но я видел, как невесело ему врать.
– Ну, давай, – пригласила Шор, забирая в горсть мою уже набухшую плоть. – Ты, говорят, умеешь творить чудеса.
– Боюсь, что ты ошибаешься, – возразил я, приподнимаясь на локте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111