- Григ! - наконец позвала она.
Обернувшись, он увидел ее покрасневшее лицо.
- Извини... - пробормотала Чака, отводя взгляд. - Я не думала...
Не отвечая, он приподнялся на стременах и огляделся. Теперь они
приближались к Пахре. До села оставалось всего ничего, и поэтому Григ
решил остановиться и спешиться, чтобы спокойно посмотреть, как будут
развиваться события, да заодно и перекусить. Они съехали с дороги и,
углубившись в лес, остановились на первой же поляне, где и повалились,
усталые, в траву, пустив лошадей свободно пастись. Сделали они это
вовремя, потому что буквально через несколько минут прозвучал сигнальный
гонг, и на высветившейся картинке Григ увидел знакомую улицу,
спанорамированную камерой с конька над воротами, фыркающие морды лошадей,
багровое пламя кафтанов Васильевского полка и знакомые бородатые лица
стрельцов, сгрудившихся у въезда во двор.
Залаяли собаки. Сошел неторопливо с крыльца и завозился с засовом
Барт, переругиваясь через створки с десятником. Григ невольно привстал на
локте, а потом и сел, привалившись спиной к растущей рядом осине. Села и
Чака. Ворота распахнулись.
Стрельцы, демонстрируя посадкой силу и достоинство, вальяжно въезжали
во двор. Было их человек десять вместе с Евтеевым - все рослые, румяные,
откормленные. У крыльца четверо спешились. Остальные сидели важные,
исполненные сознания собственной значимости, не глядя, как запирает за их
спинами ворота Барт.
Теперь Мистер Томпсон переключился на внутренние камеры, и Гном
послушно передавал изображение Григу. Стрельцы, даже не задержавшись в
сенях, ввалились в горницу и теперь стояли там, широко расставив ноги,
безразлично оглядывая утварь. Они ждали Старика. Григ так и не уловил,
когда пустили газ. Один из стрельцов осоловело глянул вокруг, зевнул,
смачно раздирая пасть. Откуда-то сбоку вынырнул Лип с Лончем,
проскользнули тенями, стараясь подстраховать и подхватить падающие тела.
Только один десятник понял в последнюю секунду, что дело неладно,
цапнул рукой палаш. Но было поздно. Глаза у него закрылись, он покачнулся
и рухнул на левую руку оказавшегося рядом Лонча. Подхватывая упавших под
мышки, Лип с Лончем быстро затаскивали стрельцов в ложницу, аккуратно
складывая их на полу. Покончив с этим, они снова исчезли в боковых
каморках, и тут же зазвучал, потек из всех щелей шум драки, крики и топот.
Мистер Томпсон снова переключился на двор. Стрельцы, до этого равнодушно
сидящие в седлах, заволновались, двинули вперед лошадей. Трое, нет,
четверо спрыгнули на землю, бросились к высокому крыльцу.
- Повезло ребятам, - сказал Григ вслух. - Частями входят.
Шум драки усилился. Трещало дерево, слышались глухие удары, кто-то
закричал. Не выдержав, последние двое спешились и, выхватив сабли,
ринулись внутрь.
Мистер Томпсон опять задействовал камеры в горнице, и Григ увидел
замерших в центре пустой комнаты стрельцов. Держа сабли наголо, они
затравленно озирались по сторонам. Казалось, еще немного, и они бросятся
дальше, в глубину дома. Но тут глаза их подернуло поволокой, снова
мелькнули Лип, Лонч и присоединившийся к ним Барт, мгновение - и все было
кончено.
- Барт! - по лестнице спускался Старик. - Лошадей всех в конюшню!
Ребята управятся без тебя. Григ! - позвал он. - Ты видел?
- Блестяще! - сказал Григ, чувствуя невероятное облегчение от того,
что все кончилось. - Поздравляю! Я думаю, часов десять они проспят.
До последней минуты он боялся, что что-нибудь сорвется. Не был уверен
в Группе. Надеялся на нее, но все же ждал беды. К счастью, все обошлось.
- Ты где?
- Да километров тридцать, считай, отмахали. Почти у Пахры стоим.
- Близко уже. Ну, давай езжай.
- Сейчас поеду. Но и вы не тяните. - Он пружинисто поднялся на ноги.
- Собирайся, - обратился он к Чаке. - Взнуздать-то сама сумеешь?
Чака молча кивнула и, мрачно глядя перед собой, направилась к своей
гнедой. Григ закусил губу.
"Ну и пусть, - сказал он себе. - Скоро все это кончится. Не обращай
внимания, думай о деле. У тебя впереди трудный вечер. И туда еще надо
добраться".
За переправой он пришпорил Ягодку, обогнал Чаку и, свернув за Подолом
в сторону Рожайки, велел Гному с Томпсоном вести лошадей одним аллюром.
Было всего лишь час дня, дня летнего, очень большого и долгот. Поэтому и
ехал он медленно, зная, что приезжать слишком рано не стоит. Артельщики
должны только принять решение. Времени изменить его им оставлять нельзя.
А в доме Старика собирались, выводили лошадей, закрывали ставнями
окна, вешали замки и последний раз обходили комнаты, проверяя спящих. Уже
гарцевал по двору на сером в яблоках жеребце Лонч, и не очень умело седлал
своего коня Лип. Уже Старик грузным шагом сходил с крыльца, принимая у
Барта поводья. А Григ и Чака медленно трусили по дороге, и молчание висело
в сгущающемся вокруг них воздухе, и плохо было. Тоска клешнила сердце,
отчаянная тоска безнадежной любви.
Стараясь справиться с собой, Григ изо всех сил сжал челюсти. Его
спасение было в работе. Она ждала впереди. И думать надо было сейчас
только о деле. Только о нем и ни о чем другом. Те, кто позволял себе в
Поиске думать о другом, обычно пропадали без вести. Григ слишком хорошо
это знал.
- Мы скоро приедем, - услышал он голос Чаки и вздрогнул, приходя в
себя. - Может, ты все же посвятишь меня в свои планы?
Григ натянул поводья и оглянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48