Видения, в которых царила Молли Дюрант, преследовали его до головокружения. Волнистые черные волосы в беспорядке ниспадали вокруг волшебного лица, локоны касались щек, словно созданные для поцелуев губы были приоткрыты, несколько соломинок запуталось в волосах – такой он видел ее в последний раз. Но больше всего мучили Рубела ее глаза. Эти глаза не давали ему покоя весь год – блестящие, чувственные, мечтательные…
… Глаза подзывали его, заманивая в ловушку, в то время как его руки ворошили темные волосы. Именно глаза заставили Рубела год назад подпрыгнуть и столь стремительно, как он только мог, умчаться из Блек-Хауз, прочь от Эппл-Спринз, прочь от Молли Дюрант, прочь от страха – животного страха зверя, пойманного в ловушку, попавшегося в плен. Он считал: здравомыслящий мужчина должен избегать брачных уз, детей и ответственности.
Но он так и не смог избавиться от преследовавших его голубых глаз Молли. Целый год они внимательно смотрели на него, и Рубел был не в состоянии залить их виски, вытеснить проститутками или скрыться от них в увеселительных прогулках.
Иногда голубые глаза теряли обычное выражение мечтательности, взгляд становился обвиняющим. Они осуждали его за лишение девушки невинности и последующее бегство. Он оставил Молли.
Рубел пытался оправдаться: она ведь сама страстно желала близости. Он пытался доказать себе, что такая милая девушка, как Молли, непременно должна иметь кучу поклонников, даже в столь глухом местечке, как Эппл-Спринз, и вряд ли она сидит дома, иссыхая от тоски. Но почему-то он так и не сумел убедить себя в этом. Близкие надоедали ему остротами и теряли терпение из-за его бесконечных вздохов.
Джубел старался вразумить брата:
– Черт возьми, Руби, нет причины так переживать! Дядя Бейлер был на том приеме тоже и мог бы оказаться на твоем месте. Да любой мужчина, наверное, сумел бы увести эту девушку в сторожку там или амбар: Бейлор, ты… – любой!
Мысль, что кто-то еще сумел бы тайно увести Молли в сторожку, не нравилась Рубелу. А то, что на его месте мог бы оказаться Бейлор Джаррет, нравилось ему еще меньше. Он любил своего разудалого дядю, но видеть его танцующим с Молли всю ночь напролет ему было бы нестерпимо. Он выходил из себя, едва представив, что в поисках удовлетворения страсти она идет в сторожку с кем-нибудь другим – не с ним!
Ревность жгла его, как в аду. Но чего же он ждал? Что она останется старой девой? Думать так было бы очень глупо. Молли была самой красивой девушкой, которую когда-либо доводилось ему видеть. Одухотворенность и неудержимая страстность ее натуры покоряли мужчин. Все это Рубела злило.
Присущая всем членам его семьи склонность подшучивать над близким в сочетании с собственными укорами совести и неутолимая жажда увидеть Молли испортили ему весь последний год. Вряд ли теперь его можно было назвать примерным образцом мужской половины человечества, Рубел знал это.
Что же касается «Латчер и Мур», то это была самая большая лесоповальная компания Восточного Техаса, нанявшая Джубела для поимки в Пайнейском лесу расхитителей древесины. Компания терпела огромные убытки от нашествия воров на земли вдоль рек Ангелина, Сабина и Нечес – владения «Латчер и Мур». В отчаянии руководство компании обратилось к техасской конной полиции за помощью.
Джубел сотрудничал с полицией с тех самых пор, как их старший брат Карсон оставил свою должность, чтобы жениться на разбитной красавице-южанке и покинуть Орендж, переехав на Юг. Взглянув на отмеченные на карте мистером Латчером и мистером Муром районы, представляющие с их точки зрения особый интерес, Джубел сразу понял, что эта работенка поможет Рубелу разрешить и его личные проблемы.
– Езжай в Эппл-Спринз, остановись в Блек-Хауз, представь воров перед законом и между тем узнай, так же ли желанна тебе Молли Дюрант из плоти и крови, как и та девушка-тезка, поселившаяся у тебя в душе.
Рубел сначала попытался отказаться, но предложение было более чем привлекательным. Единственное, что он слышал о Молли за последний год, так это рассказ дяди Бейлора, пять месяцев спустя после того, как Рубел сбежал, проезжавшего по делам через Пайнейский лес. Слова дяди уняли наиболее терзавшее Рубела беспокойство – он боялся, что Молли зачала той ночью в сторожке ребенка.
– Здорова, как всегда, – сказал о Молли дядя Бейлор.
– Здорова?
Дядя Бейлор передвинул трубку с табаком из одного угла губ в другой, набрал полный рот дыма и сплюнул в сторону коричневатую от табака слюну.
– Худа, как жердь. Все, как и раньше.
Дядя Бейлор громко рассмеялся, и Рубел покраснел. Он не намерен был разглашать тайну, но дядя Бейлор добавил:
– Надо быть безмозглым чурбаном, чтобы не догадаться, почему ты показал Молли хвост и покинул Эппл-Спринз, оставив меня одного глотать там красную пыль.
Итак, Молли не забеременела, и никто на ней не женился, ни дядя Бейлор, ни кто другой. Но разговор с дядей случился семь месяцев назад, и все могло измениться за этот срок.
Рубел начал беспокоиться. Он едва не поперхнулся, представив себе, что приезжает в Эппл-Спринз и видит рядом с каким-нибудь неотесанным мужиком Молли, сложившую руки у себя над животом, раздутым так сильно, как раздуваются к концу лета в Восточном Техасе арбузы. Подъехав к окраине города, Рубел чуть было не решил развернуть жеребца и ускакать прочь. Но однажды он уже сбежал, и ничего из этого не вышло. Теперь, у него не было другого пути, как доказать себе, что он настоящий мужчина и способен пройти дорогу до конца – проиграв, потерять или, победив, заполучить Молли.
Город не особенно изменился за год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111