Она соскользнула с седла в его объятия и осталась стоять, прижавшись к нему и спрятав у него на груди свое лицо, не желая поверить в случившееся, настолько неожиданной и горькой была беда. Рубел прижимал Молли к себе и чувствовал, как она вздрагивает.
Наконец она отстранилась и вызывающе осмотрела землю, на которой раньше рос прекрасный лес. Теперь здесь ничего не было, кроме серой грязи и пней, – нескольких сотен, возможно, тысячи, они торчали по обе стороны от хижины и далеко за ней. Она не сомневалась – до самых границ ее владений.
– Подчистую!
– Да, – это все, что Рубел позволил себе сказать, чтобы не дать волю гневу.
– Хеслет?
– Возможно. Я не знаю другого вора в округе Эппл-Спринз.
Молли взбешенно смотрела на опустошение, которое не мог бы натворить самый страшный ураган. Она вспомнила истории о полях военных сражений. На этом поле погибли деревья, но, слава Богу, не было человеческих жертв.
О нет, были! Теперь Тревис не сможет пойти в школу, и другие дети тоже. Охваченная отчаянием, Молли перебегала от одного пня к другому. Рубел схватил ее за плечи.
– Ты только причиняешь себе боль, любимая, не надо…
Все было вырублено до фута от земли: красный дуб, белый дуб, кипарис, сосны… – все! Молли потянула Рубела прочь.
– Я хочу уйти.
– Будь осторожней, – попросил Рубел, идя с нею рядом и крепко обнимая ее одной рукой за плечи.
– Может, это сделал Клиф Перкер?
– Нет, даю голову на отсечение. Я навещал его вчера в конторе, хотел сказать, чтоб не забыл подшить бумаги и подобрать бригаду. Он думал начать вырубку утром в понедельник.
Молли повернулась к нему, глаза блестели от слез.
– Что же мне теперь делать?
Рубел прижал Молли к своей груди и держал так, а слезы текли и текли у нее по щекам.
– Как теперь Тревис пойдет в школу? А другие дети? И как теперь я буду…
– Тихо, Молли, любимая, успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Я помогу тебе. Мы найдем выход.
Она крепко обняла Рубела, держась за него так, будто от этого зависела ее жизнь.
– О, Джубел, чтобы я делала, если бы у меня не было тебя?
– Тише, тише, – успокаивал он, но его голова разрывалась от собственных проблем.
После всего, что случилось, как, черт возьми, он мог бы говорить с ней о себе самом? Они вернулись в Блек-Хауз, их обоих сопровождало отчаяние.
– Должен быть какой-нибудь выход, – уверял Рубел. – И мы его найдем.
Молли боролась со слезами. В конце концов, это были только деревья. Она должна благодарить Бога, что никто из близких ей людей не попал в беду, не был болен. Она посмотрела на мужчину, которого так сильно любила. Он сказал, что они найдут выход! Выход… какой-нибудь выход… чтобы послать Тревиса в школу… чтобы сохранить семью… Но как? Ей придется теперь туго, она знала это. Но у нее есть Джубел, его любовь, и они вместе отыщут выход! Тревис подтвердил за воскресным обедом: у них дружная семья! Впервые с тех пор, как умерла мать, они снова были одной семьей.
Когда она вновь посмотрела на Рубела, их взгляды встретились и ее слова удивили его:
– Мы даже не занялись с тобой лю… – она пожала плечами и смутилась от своей смелости, не закончив фразу.
Рубел подмигнул ей:
– Мы наверстаем упущенное в один из ближайших дней.
– В один из ближайших дней мы займемся любовью на пуховой постели!
– Этот день скоро наступит, Молли, любимая, его никто не сможет у нас отнять.
Однако через двадцать минут, когда они подъехали к дому, Рубел понял, что его уверенность была не слишком-то обоснованной.
– Эй, Руби, сукин ты сын, где ты пропадаешь? Рубел спешился и помог Молли слезть с лошади.
Приветствие брата было подобно взрыву, способному повалить огромную сосну. Все мысли мгновенно улетучились из головы, руки застыли на талии Молли, будто окаменели. Он опустил ее на землю, не смея взглянуть на крыльцо. Он знал, что увидит, вернее, кого. Паника охватила Рубела, словно лесной пожар.
Они были братьями-близнецами. Молли посмотрела на мужчину на крыльце и немедленно упрекнула себя, потому что ее взгляд оказался до неприличия долгим. Когда Молли повернулась к тому из братьев, который стоял с ней рядом, то увидела, что его челюсти сжаты и белые пятна выступили на лице, отчего маленький шрам на виске стал выделяться восковой бледностью на загорелой коже. Он держал ее за локоть мертвой хваткой.
Первой мыслью, пришедшей ей в голову, было, что он лгал ей, когда говорил, будто ночь, проведенная ею в объятиях брата, ничего не значит для него. Встреча с братом лицом к лицу показала обратное: видимо, это имеет для него большое значение.
Что же касалось самой Молли, то она не была уверена, что же именно она сейчас чувствует. Она любила мужчину, стоявшего с ней рядом, а он любил своего брата, которого она ненавидела. Как могла она стоять около Джубела и смотреть столь пристально на Рубела? Как могла она любить одного близнеца и ненавидеть другого?
Но свое тело она отдавала им обоим, одному по любви, другому из похоти. Стараясь держать себя в руках, Молли придвинулась ближе к Джубелу – к тому, кого она считала Джубелом.
– Что ты здесь делаешь? – услышала она его вопрос, голос звучал напряженно.
Ей стало больно за него.
– Приехал, чтобы помочь тебе разобраться в деле.
– Но ты собирался прислать телеграмму…
– Я решил, что лучше приехать самому. Никогда раньше не бывал в Пайнейском лесу, и твои телеграммы интриговали меня.
Незваный гость взглянул на Молли, и она задрожала. Собрав всю свою решимость, она осталась стоять около мужчины, которого любила. Молли умоляла, чтобы силы не покинули ее. Она взглянула на брата Джубела. Он не узнавал ее! Было похоже, он забыл и ее саму, и ночь их страсти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111