Когда корсет был расшнурован, он погладил ее шелковистые волосы, а затем, проковыляв к изголовью кровати, отвернул одеяло и, присев на край, прикурил сигару. Элайна набросила халат, обошла кровать и поспешно скользнула под одеяло: проводить ночь в холодном и жестком кресле ей не хотелось, а другого выхода у нее не было.
Приподняв одеяло, Коул прилег рядом, стараясь при этом как можно меньше тревожить больную ногу. Он неторопливо курил, время от времени поглядывая на жену. Весь вечер Элайна умело разыгрывала предназначенную ей роль в присутствии его друзей, и все были покорены ее остроумием и обходительностью.
— Тебе не холодно?
— Нет. А как ваша нога?
— Пока терпимо.
Коул снова затянулся. Прежде чем он докурил, его жена уже заснула, однако он все никак не мог сомкнуть глаз.
— Ты спишь?
Она сонно вздохнула и, не в силах побороть дремоту, прижалась к нему плотнее, убаюканная его присутствием.
— Не могла бы ты немного отодвинуться?
Элайна открыла глаза и тут же поняла, чем была вызвана его просьба: она лежала на боку лицом к Коулу, ее левая нога касалась его чресел; плоть его восстала и излучала обжигающий жар.
— О! — Смущенно пробормотав извинения и поспешно отодвинувшись на край кровати, Элайна застыла, глядя в потолок. Теперь оба лежали без сна, с натянутыми до предела нервами. Неудивительно, что время, прошедшее до рассвета, избавившего их от этой пытки, показалось им бесконечно долгим.
После того как они вернулись домой, Элайна немного успокоилась, хотя Коул по-прежнему продолжал тайком приходить к ней в спальню. Иногда по ночам она лежала без сна, ожидая, когда у ее двери раздастся звук знакомых шагов. Ей давно пришлось отказаться от мысли приставлять стул к двери — насмешки Коула казались ей унизительными. Желая показать, что она его вовсе не боится, Элайна терпела эти ночные вторжения, но ей все больше казалось, что она стала игрушкой в руках мужа. Коул отвоевал себе право бывать в любой комнате, и особенно ему нравилось входить к ней в те моменты, когда она купалась.
— Сегодня вечером мы едем в город, — объявил он однажды во время такого вторжения, любуясь ее обнаженной грудью, которую Элайна тшетно пыталась прикрыть. — Тебе следует одеться как можно изящней. Предупреждаю: серый цвет мне уже осточертел. — Сообщив все это, Коул не торопясь покинул ванную. Все это время Элайна боролась с желанием запустить в него чем-нибудь, но это лишь насмешило бы его. Тогда она поклялась, что докажет ему свою способность одеваться, как подобает женщине.
Весь день она приводила в порядок бархатное платье — последнее, которое у нее осталось.
Когда пришло время одеваться, Элайна приставила стул к двери спальни, чтобы помешать Коулу войти в комнату без предупреждения. Его потрясение должно быть острым и внезапным, и тогда после сегодняшнего вечера ему вряд ли придет в голову сомневаться в том, что она женщина.
Постучавшись в спальню мужа, Элайна горделиво выпрямилась, готовясь к бою. Когда она вошла, Коул собирался вдеть запонки в манжеты рубашки. Увидев жену, он на мгновение замер, но затем снова сосредоточенно продолжил свое занятие. И в этот миг Элайна поняла, что ее цель достигнута: Коул пытался вставить запонку там, где петли не было и в помине.
— Неужели вы еще не одеты? — с наигранным удивлением спросила она.
Коул поднял голову, и его взгляд упал на золотую цепочку, спускавшуюся в соблазнительную ложбинку между грудей. Он сразу отметил ворот платья, обшитый кружевами, не прикрывавшими, а подчеркивавшими наготу, у него даже мелькнула мысль, что с таким же успехом эта женщина могла бы появиться перед ним совсем обнаженной.
Элайна вдруг почувствовала, как ее сердце тревожно забилось. Коул вовсе не был мальчишкой, с ним следовало вести себя осторожно, чтобы не переступить опасную черту.
Она разгладила темно-бордовый бархат.
— Это платье кажется вам достаточно роскошным? Коул осторожно протянул руку и прикоснулся ладонью к ее щеке.
— Мое терпение на исходе. — Он провел пальцами по груди жены, потом обнял ее за талию и слегка прижал к себе. — Ты уверена, что не хочешь провести со мной ночь?
Элайна чуть отстранилась и, негромко засмеявшись, ловко продела запонки в петли рубашки мужа.
— Пожалуйста, ведите себя прилично! — Она лукаво погрозила ему пальцем. — Оли может зайти сюда.
Коул отпустил ее и сердито принялся завязывать галстук.
— Оли! Минди! Энни! Майлс! Кто еще? Вечно у меня на пути оказывается помеха! В конце концов я просто всех слуг разгоню.
С мелодичным смехом Элайна отступила к двери своей спальни.
— Скорее надевайте жилет и сюртук, милорд. Мы опаздываем! — укоризненно воскликнула она.
Наконец, придя в себя, Коул поспешил последовать совету жены. Надев шляпу и перекинув пальто через руку, он вышел из спальни и встретил Элайну уже в холле. Как только они уселись в экипаж, он дал знак Оли трогаться с места, а затем повернулся к жене и стал внимательно рассматривать длинный, отделанный лисьим мехом плащ с капюшоном, который недавно подарил ей.
— Я очень рад, что ты надела эту вещь, дорогая! Она тебе очень к лицу.
— У меня еще никогда не было такой роскошной одежды. — Элайна погладила лисий мех. — Плащ великолепен…
— Только потому, что его носишь ты. — Коул наклонился и коснулся губами ее волос.
Постепенно Элайна пришла к выводу, что муж, охотно поддерживая игру, просто пытался сломить ее сопротивление нежными словами и ласками. Какая женщина устояла бы перед таким привлекательным и пылким поклонником? И однако она не могла не сознаться себе, что все это было ей очень приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171