На несколько мгновений она оцепенела, но тут же расплылась в сияющей улыбке:
— О Керуик, ты прекрасен!
— Прекрасен? — Керуик решительно покачал головой. — Но это скорее можно сказать о тебе.
— Нет-нет, я не лгу, — настаивала она.
— Как приятно снова быть одетым, как когда-то, — усмехнулся Керуик и потрясение добавил: — Он послал за вещами… специально для меня! Подумать только!
— Кто? — спросила Эйслинн и, проследив за взглядом Керуика, все поняла без слов. — Хочешь сказать, Вулфгар отправил за ними человека в Креган? Ради тебя?!
Керуик кивнул, и на сердце девушки стало еше теплее. Светясь от счастья, Эйслинн извинилась перед бывшим женихом и снова подошла к Вулфгару, на этот раз очень медленно, гадая, что заставило его так поступить. Она нерешительно коснулась его руки, и Вулфгар повернулся, приветствуя ее улыбкой.
— Милая, — нежно шепнул он, стиснув ее пальцы. — Неужели ты сможешь вынести мои причуды?
— Время от времени, господин, но не очень часто, — парировала она. Уголки губ чуть подрагивали. Вулфгар, словно завороженный, не смог отвести от нее глаз, и они замерли, наслаждаясь взаимной близостью и снова испытывая то необъяснимое притяжение, которое неизменно возникало, стоило им оказаться рядом. Однако голос Гвинет грубо ворвался в их грезы.
— Бастард и его потаскуха, — прошипела она. — Вижу, вы вновь нашли друг друга! Чего еще ожидать от простолюдинов!
Болсгар резко прикрикнул на дочь и велел замолчать, но та, не обращая на него внимания, нагло оглядела Эйслинн.
— Такой наряд вполне подошел бы даже королеве, только вот брюхо выпирает!
Эйслинн, не сдержавшись, поднесла руку к слегка округлившемуся животу и тревожно нахмурилась. Вулфгар, помрачнев, проглотил резкий ответ и спокойно объявил:
— Нельзя быть настолько бессердечной, Гвинет. Сегодня я этого не потерплю. Либо относись к Эйслинн с уважением, либо можешь отправляться в свою комнату.
— Я не ребенок! — негодующе охнула Гвинет. — И не собираюсь выказывать почтение шлюхе!
— Да, ты давно уже не ребенок, — согласился Вулфгар. — Но я хозяин этого дома, и ты не посмеешь меня ослушаться. Что скажешь?
Гвинет поджала губы. Светлые глаза сузились, но с языка не сорвалось ни единого слова. Однако, завидев подошедшую Хейлан, она коварно прищурилась и растянула губы в улыбке:
— А вот и наша дорогая Хейлан! Ты, конечно, заметил, что я взяла на себя смелость разделить с ней свой скудный гардероб.
Эйслинн узнала свое розовое платье, как и остальные, присвоенные Гвинет. Хейлан была ниже и полнее Эйслинн, но одежда выгодно подчеркивала ее смуглую красоту. Ободренная последними событиями, вдова ловко втиснулась между Эйслинн и Вулфгаром и, дерзко улыбнувшись, провела пальчиком по его груди.
— Ты сегодня так красив, господин, — пробормотала она.
Эйслинн застыла и гневно уставилась из-под опущенных ресниц в спину Хейлан, испытывая огромное желание вцепиться в темные пряди и наградить вдову хорошим пинком в округлые ягодицы. Пальцы девушки рассеянно играли рукоятью кинжала.
Хейлан слегка прислонилась к Вулфгару, касаясь полной грудью его груди и гладя мягкий бархат, лукаво улыбалась. Голос Эйслинн словно острым ножом разрезал тишину:
— Желаешь, чтобы я удалилась, господин? Я не хочу мешать твоим… утехам.
Последнее слово было пропитано медом, но тон не оставлял ни малейшего сомнения в намерениях девушки. Вулфгар поспешил отстраниться от Хейлан и увел любовницу, оставив Гвинет и вдову разочарованно смотреть им вслед.
— И они еще называют меня развратницей, — пробормотала себе под нос Эйслинн.
Вулфгар еле слышно рассмеялся.
— Вдова воображает то, чего быть не может. Однако я в самом деле испугался за нее, когда увидел жажду крови в твоем взоре.
Эйслинн в запальчивости вырвала руку.
— Не стоит попусту омрачать свой день волнениями, господин! — Она униженно склонилась перед ним, хотя глаза ее яростно сверкали. — Я всего-навсего рабыня и должна спокойно выносить жестокие прихоти господ. Пусть на меня даже набросятся, постараюсь только защищаться, если, конечно, ты не велишь иначе.
Вулфгар, рассмеявшись, потер грудь, на которой остались шрамы от ее ногтей.
— Да, я уже испытал на себе, каков твой нежный беспомощный нрав, и знаю, что, попробуй вдова поднять на тебя руку, вышла бы из поединка без единого волоска на голове!
Эйслинн попыталась что-то возразить, но тут же замерла с открытым ртом. Дверь распахнулась, пропуская холодную волну мартовского воздуха, и на пороге появился Суэйн в праздничном костюме викинга. Подбоченившись, он оглушительно расхохотался, так, что стены задрожали.
— Он приближается, Вулфгар, — провозгласил викинг. — Сейчас будет здесь!
Вулфгар молча взял Эйслинн за руку, подвел к Болсгару и попросил старика не отпускать ее, а сам направился к Суэйну встречать почетного гостя.
Вскоре послышался легкий цокот, сопровождаемый громким сопением. По ступенькам крыльца прошлепали сандалии, и отец Данли, широко улыбаясь, вошел в зал. Недоумевающие лица присутствующих обратились к священнику. Во всех углах большой комнаты раздался смущенный шепот. Отец Данли присоединился к Вулфгару и Суэйну и о чем-то тихо заговорил с ними. Потом, к еще большему изумлению собравшихся, Вулфгар подошел к столу и налил ему чашу вина.
Он, быстро перекрестившись, осушил чашу и благодарно кивнул. Вулфгар не тронулся с места, а священник откашлялся и с торжественным видом взошел на четвертую ступеньку лестницы, высоко подняв маленький золотой крест и выжидающе глядя на людей. В зале стало тихо, хотя до сих пор никто ничего не понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169