— Мне не нравилось постоянно созерцать себя в гостиной, где играют в карты или пьют чай, — ответила я. — Портреты всех Грэндвилов должны висеть в одном месте.
— Зато другим было очень приятно смотреть на тебя, Аннабель, — возразила Нелл, и я вновь уловила странную горечь в ее голосе.
На этот раз, видимо, и тетя Фанни это заметила и испытующе взглянула на дочь.
Нелл подошла к моему портрету и поправила его:
— А ты сообщила Стивену о предстоящем празднике, Аннабель? Ведь он опекун Джайлза, его отсутствие не останется незамеченным.
— Я послала записку в дом дяди Фрэнсиса, но опоздала: он и Стивен уже отправились в Лондон.
— Зачем ты поправляешь портрет? — спросила тетя Фанни. — Он висит совершенно ровно, а вот поворачиваться спиной к людям, с которыми разговариваешь, невежливо.
— Извини, мама. — Нелл посмотрела на меня. — А в Лондон ты не написала?
— Я не знаю, где они остановились.
— Но ведь слугам мистера Патнема это известно?
— Кажется, они остановились в доме одного из друзей.
Увидев на лужайке белку, собаки стали проситься наружу. Нелл открыла стеклянную дверь, и спаниели убежали.
— А ты не узнала адреса этого друга? — спросила она с явным нетерпением.
— По-моему, мне незачем посылать в Лондон слуг с заданием разыскать Стивена. Он знает, когда родился Джайлз, и если предпочтет провести этот день в Лондоне, значит, так тому и быть.
Воцарилась тишина. Я удивленно посмотрела на тетю Фанни, которая обычно не умолкала.
Она разглядывала узоры на ковре, чтобы не встречаться со мной глазами.
Я повернулась к Нелл. Та наблюдала за спаниелями, носившимися по лужайке.
— В чем дело? — резко спросила я.
— О Господи! — пробормотала тетя Фанни.
— Стивену наверняка сообщили о рождении племянника. Он, несомненно, запомнил тот день, когда перестал быть прямым наследником Джералда.
— Конечно, Стивена известили о рождении Джайлза, Аннабель. — сказала тетя Фанни, не глядя на меня. — Но он не знает точной даты.
— Почему? — изумилась я.
— О Господи! — повторила тетя Фанни и снова начала заламывать руки. — Такова была воля твоего мужа. Джайлз родился на пять недель раньше срока, и Джералд опасался, как бы Стивен не сделал поспешного и неверного вывода.
Похолодев, я пролепетала онемевшими губами:
— Какую же именно дату назвал Джералд Стивену?
— Боже! Ты сердишься, Аннабель?
У меня перехватило дыхание, сердце мое неистово колотилось, я вся дрожала, но вовсе не от гнева.
— По-моему, у меня есть повод сердиться.
— Джералд заботился только о твоей репутации и о душевном покое Стивена. — При свете солнца чуть раскосые темные глаза Нелл ярко блеснули. — Джералд полагал, что Стивен очень огорчится, решив, будто его брат соблазнил тебя, — без утайки призналась она. — Чтобы пощадить чувства Стивена, мы сделали все, о чем просил Джералд.
— Но ведь до свадьбы я не ложилась в постель с Джералдом.
— О Господи, Господи! — бормотала тетя Фанни. — Тебе не следует так говорить, Нелл. Это не подобает молодой девушке. — Она обратилась ко мне:
— Конечно, никому из нас и в голову не приходило ничего подобного, Аннабель.
Не обратив внимания на реплику матери, Нелл продолжала:
— Стивен знал, что Джералд много раз просил твоей руки, Аннабель. Не было для него тайной и то, что его брат пользуется невероятным успехом у женщин. Да, Джералд указал Стивену ложную дату, не желая вызывать у него подозрений.
Я сделала несколько глубоких вдохов. Сейчас мне хотелось удостовериться только в одном:
— И какую же дату назвал Джералд?
— Он сообщил Стивену, что Джайлз родился в начале октября, дорогая. — Тетя Фанни продолжала ломать руки.
До этой минуты у меня и в мыслях не было, что Стивен не знает точной даты!
Нелл пристально наблюдала за мной, и я старалась не выказывать своих чувств.
— Что ж, теперь это не имеет значения. — Я пожала плечами. — До праздника еще несколько дней. Стивен, вероятно, успеет вернуться.
— Конечно, дорогая Аннабель, — заверила меня тетя Фанни. — Конечно, успеет.
Однако накануне этого дня в моем кабинете появился не Стивен, а Джек. Подойдя к письменному столу, за которым я составляла праздничное меню, он поцеловал меня и выразил удивление, почему его не пригласили на праздник.
— Мы только на прошлой неделе решили отметить день рождения Джайлза, — сказала я. — Я посылала одного из слуг в Лондон предупредить тебя, но он тебя не застал.
— Я был в Рудли, — объяснил Джек.
От удивления мои брови поползли вверх. Рудли, небольшое поместье в Хэмпшире, дед Джерал-да много лет назад купил для своего младшего сына, отца Джека. Когда-то, по словам Джека, оно было весьма недурным, но его отец после смерти жены привел все в запустение. Поэтому-то Джек и рос в Уэстоне вместе с кузенами, а не в собственном доме.
— Садись, Джек, — сказала я. — Не знала, что ты бываешь в Рудли.
Он развалился в удобном старом бархатном кресле перед моим столом.
— Я не был там с тех пор, как в прошлом году отец допился до смерти. А теперь подумал: пора поглядеть, что с нашим поместьем, и нельзя ли его спасти.
— Неужели твой отец и в самом деле допился до смерти?
Он невесело усмехнулся:
— Это одна из маленьких тайн, которые Грэндвилы скрывают от всех.
— Но ведь я не «все»! И к тому же вообще не из этой семьи.
Он пожал плечами:
— Вероятно, опасаясь увидеть неудовольствие на твоем очаровательном личике, от тебя утаили столь неприятные подробности.
Явно заметив мою досаду, он тем не менее ничего не добавил, а я, лишь тогда осознав свою бестактность, спросила:
— Дом действительно в плачевном состоянии?
— Да. — Джек нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76