Меня просят приехать туда и принять участие в митинге за отмену рабства.
Адам отложил газету:
— Но ты не можешь отправиться в Брайтон, Стивен. Ведь только вчера тебя ранили!
— Я уже хорошо себя чувствую, дядя Адам. — Стивен рассеянно похлопал письмом по столу. Его мысли витали очень далеко отсюда.
— Разве Кларксон собирается не на Венский конгресс? — спросила я.
— Он непременно поедет туда и отвезет петиции с просьбой об отмене рабства. Под ними подписалось более полутора миллионов людей.
Джаспер оторвал взгляд от газеты.
— Цифра, конечно, внушительная, Стивен, но убедят ли в необходимости такого шага петиции одних англичан? Ведь другие народы не высказывались по этому поводу.
Покончив с беконом, я взяла себе чашку кофе.
— Многочисленные митинги и петиции заметно повлияли на наших министров, поэтому отмена рабства станет приоритетным вопросом на мирных переговорах. Кларксон утверждает, что страна с небывалым единодушием высказалась по поводу работорговли.
Слова Стивена, однако, не убедили Джаспера.
Адам же твердо повторил:
— Тебе нельзя отправляться завтра в Брайтон.
Зная упрямство Стивена, я решила не спорить с ним.
— А Кларксон не предлагал тебе отправиться с ним в Вену? — спросила я.
— Нет. По его мнению, я принесу больше пользы нашему делу, находясь в Англии. К тому же такой молодой человек не произведет должного впечатления на венских делегатов.
В его голосе прозвучала знакомая мне горечь.
«Ну почему я так молод?» — с детства повторял Стивен.
— Молодость не мешает занять место в парламенте, — возразила я. — Посмотри на Питта. Он стал премьер-министром в двадцать четыре года.
— Ты собираешься выставить свою кандидатуру на парламентских выборах? — удивился Джаспер.
— Да.
— Вот уж не предполагал, что у тебя такие честолюбивые замыслы, — нахмурившись, заметил Адам. — Вот уже пятнадцать лет депутат от Уэстона Петтигрю, но если хочешь, мы можем выдвинуть его от какого-либо другого избирательного округа.
— Я не хочу быть кандидатом от Уэстона, дядя Адам, и ни за что не стану представителем тори в парламенте. Уэстон же, насколько мне известно, всегда был вотчиной тори.
— Уэстон проголосует за Грэндвила, к какой бы партии он ни принадлежал. Я понимала, что Адам прав.
— Я выдвину свою кандидатуру от кентского поместья дяди Фрэнсиса. А он всегда был последовательным вигом.
— И к тому же крайне немногословным, — усмехнулся Джаспер. — Надеюсь, что новый сменивший его депутат обретет голос. Готов держать пари, что у тебя уже написана первая речь.
— Да, я знаю, что именно сказать, — серьезно ответил Стивен.
Я налила ему и себе кофе из серебряного кофейника:
— Но содержание твоей речи пока секрет?
— Ничуть нет. Я выступлю в защиту билля о регистрации рабов.
— И какая же польза в регистрации рабов? — удивилась я.
— Перепись поможет оценить последствия отмены работорговли на аборигенов, живущих на островах. Мы выясним, не ввозят ли карибские плантаторы новых рабов на острова, нарушая тем самым законы. Уверяю тебя, Аннабель, регистрация рабов даст нам данные, необходимые для освобождения всех черных рабов в британских колониях.
— Плантаторы никогда не примут билля о регистрации, — спокойно проговорил Адам.
— Их принудят к этому, — бросил Стивен. Я поднялась, жестом попросив мужчин не вставать.
— Куда ты? — спросил Стивен.
— В детскую. Повидать Джайлза.
Он одобрительно кивнул.
Бросив взгляд на Джаспера, я заметила необычно мрачное выражение его лица и спросила, что с ним.
Он тотчас просветлел:
— Ничего. Наша утренняя прогулка доставила мне большое удовольствие, Аннабель. Спасибо, что пригласила меня.
— Вы не могли бы уделить мне немного времени, дядя Адам? — Стивен поставил чашку на стол.
— Неужели ты собираешься сегодня просматривать папки? Ведь у тебя, наверное, болит голова?
— Не очень.
— Ты уж извини, но я обещал Чарли Хатчинсону поглядеть утром его крышу. Во время вчерашней грозы она протекла.
Я вышла и затворила за собой дверь столовой.
Меня удивило, что в детской до сих пор завтракают. Увидев же, что с моим сыном и мисс Стедхэм разделяет трапезу Джек, я пришла в недоумение. Особый завтрак для детей подавали в Уэсто-не с давних пор: он состоял из горячего шоколада, булочек с маслом и джема. По сравнению с этим в столовой было настоящее пиршество.
— Неужели ты пьешь горячий шоколад? — спросила я Джека.
— Да, и нахожу его очень вкусным. — Он непринужденно улыбнулся.
— Джек обещал отвезти сегодня нас с Джени в Уэст-Хейвен, мама. Мы купим там змея и будем запускать его на берегу бухты.
Уэст-Хейвен — небольшой портовый городок на берегу залива, к западу от Уэстона.
— Если вы, конечно, позволите, леди Уэстон, — быстро вставила мисс Стедхэм.
Заметив, что ее щеки порозовели, а глаза сияют, я перевела взгляд на красавца Джека.
Интересно, что за игру он затевает. Меня смущала его лукавая улыбка. Более того, настораживала.
— Мне можно поехать, мама? — спросил Джайлз.
— В Уэст-Хейвен — да, но прошу тебя держаться подальше от бухты.
— Но я хочу пускать змея!
Услышав упоминание о бухте, Джек нахмурился. Ему явно хотелось вступиться за мальчика, но он лишь заметил:
— Можно пускать змея и на пляже в Уэст-Хей-вене, Джайлз. Совсем не обязательно ходить к бухте.
— Но бухта нравится мне больше, чем пляж в Уэст-Хейвене, — упрямился тот.
— Может, лучше всего остаться дома? — прозвучал спокойный, рассудительный голос гувернантки.
Поняв, что обещанная прогулка под угрозой, Джайлз испугался.
— Нет, Джени. Мама ведь не просила нас остаться дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76