— Судя по всему, ты выиграл, и первым под стол свалился он.
— Да. Именно так.
Я вспомнила, в каком состоянии мой отец просыпался на следующий день после очередного кутежа, и сказала:
— Завтра утром тебе будет очень плохо.
— Мне уже плохо, Джорджи, — со стоном отозвался он. — Прошу тебя, давай оставим все эти разговоры, и я хоть немного посплю.
— Ну конечно, — милостиво согласилась я, поскольку чувствовала себя обязанной ему. Ведь, как выяснилось, его позднее возвращение и эта попойка — все было сделано ради меня. Я склонилась к нему и поцеловала его в щеку. Губы мои слегка уколола его отросшая щетина. — Спокойной ночи, Филип, — сказала я.
— Спокойной ночи, — пробормотал он.
Я поправила одеяло у него на плече и предоставила ему вкушать мирный сон.
***
Когда я проснулась на следующее утро, он еще спал. Я не стала его будить и потихоньку оделась в гардеробной. Во время завтрака Кэтрин сказала, что они с леди Уинтердейл собираются сегодня на бал к Минтонам. Я решила, что нам с Филипом тоже необходимо там появиться. Важно, чтобы нас увидели вдвоем и, что еще важнее, в хороших отношениях друг с другом.
После ленча я зашла в библиотеку, где Филип сидел за своими бумагами.
При взгляде на него я поняла, что его мучает жестокая головная боль.
— Ты сможешь сегодня поехать со мной на бал к Минтонам, Филип? — спросила я. — Я знаю, ты, вероятно, чувствуешь себя отвратительно, но в свете последних событии и слухов, думаю, нам лучше появиться там вместе.
Он поднял глаза от расходной книги и посмотрел на меня. Вид у него был измученный.
— Если ты едешь, я тоже поеду, — ответил он. — Я не намерен выпускать тебя одну, пока мы не разузнаем, кто за тобой охотится.
Я сказала, кипя от праведного гнева:
— Никогда не понимала, зачем мужчины пьют, если прекрасно знают, что на следующее утро им будет так плохо?
Он вздохнул:
— Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Джорджи. Когда ты хочешь ехать?
— После обеда, — бросила я.
При упоминании о еде он передернулся от отвращения. Я повернулась, чтобы уйти.
— А днем ты поедешь куда-нибудь? — резко спросил он. Я замялась в нерешительности.
— Фрэнк обещал нанести мне визит, — сказала я. — Он все это время ежедневно справлялся о моем здоровье и присылал цветы, и я подумала, что долг вежливости велит принять его.
Филип опустил глаза в расходную книгу.
— Никуда с ним не выезжай, — сказал он.
Это была не просьба, это был приказ.
Я прикусила губу, покорно ответила:
— Хорошо. — И, выходя из комнаты, тихонько притворила за собой дверь, щадя его больную голову.
К обеду голова у Филипа почти прошла, но он все равно едва притронулся к еде.
Я вдруг поняла, что он никогда так не напивался за то время, что я провела в Мэнсфилд-Хаусе до нашей свадьбы, поскольку мне еще ни разу не приходилось видеть его в таком состоянии.
К тому же сегодня утром он соблаговолил сообщить мне, что выпил гораздо меньше, чем в годы своей «бурной юности».
Это обнадеживало.
***
Перед Минтон-Хаусом на Беркли-сквер выстроилась целая очередь из экипажей, и нам пришлось ждать минут двадцать, пока наша карета смогла подъехать к парадному крыльцу. Шел дождь, и лакеи Минтонов ожидали гостей на ступенях с огромными зонтами в руках, чтобы проводить их в ярко освещенный мраморный парадный холл.
Бальная зала находилась на втором этаже. Как только объявили нас с Филипом, я готова была поклясться, почти все головы повернулись в нашу сторону.
Я немедленно взяла Филипа под руку и улыбнулась ему сияющей улыбкой.
Он холодно вскинул бровь.
— Не переигрывай, Джорджи, — сухо посоветовал он.
— Чепуха. Мы только что вернулись из свадебного путешествия. Мы должны выглядеть как счастливые молодожены.
Я подмигнула ему.
Он усмехнулся краешком рта.
Перед нами возник лорд Генри Слоан.
— Леди Уинтердейл, — обратился он ко мне, как всегда приветливо улыбаясь. — Как я рад снова видеть вас в нашем кругу, мы по вас соскучились. — Он кивнул Филипу. — Уинтердейл, как поживаешь?
— Замечательно, — коротко ответил Филип. Лорд Генри снова повернулся ко мне.
— Вы уже оправились после того случая, леди Уинтердейл?
Я улыбнулась, глядя в любопытные карие глаза своего экс-кавалера.
— Да, благодарю вас. Так все глупо получилось, знаете ли. Моего бедного Като ужалила пчела.
— Правда? — Сэр Генри задумался. — Так вот как все произошло.
Я придумала это объяснение еще раньше и ужасно гордилась своей находчивостью. Филип ничего не сказал.
В этот момент оркестр заиграл вальс, и Филип взял меня за руку.
— Ты позволишь, дорогая?
Я снова одарила его сияющей улыбкой новобрачной.
— С удовольствием.
Мы закружились по паркету, и я почувствовала на себе любопытные взгляды.
— Ох, не нравится мне все это, — пробормотала я.
— Мне тоже, — сказал мой муж. — Если злоумышленник ставил своей целью бросить на меня тень подозрения, то он почти добился своего. — На щеке у него дрогнул мускул. — Черт побери! Одна надежда на то, что Клэвен что-нибудь разузнает. Если же нет, то я вынужден буду прикончить всех джентльменов из черного списка твоего батюшки, а это не так-то просто.
— Филип! — Я в ужасе взглянула на него. — Но ты же не можешь убить ни в чем не повинных людей?
Он бросил на меня хмурый взгляд.
— Почему бы и нет? Один раз я уже явился причиной гибели ни в чем не повинного человека.
Сердце мое бешено заколотилось.
— Что ты имеешь в виду?
Прежде чем он успел ответить, музыка умолкла, и мы остановились перед Кэтрин и лордом Генри Слоаном, которые тоже только что танцевали.
Лорд Генри улыбнулся мне и сказал:
— Я получил жесткое предписание от своего брата Ротерэма приглашать леди Кэтрин на все вальсы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93