— Если пройдете в столовую, милорд, миссис Макинтош накормит вас завтраком.
— Успели уже побывать в конюшне, миссис Сандерс? — с вежливым удивлением спросил граф.
— Да.
Мой сын ответил на вопрос гостя более пространно, с воодушевлением расписав все, что мы сделали.
— Мама говорит, что, если погода станет лучше, можно будет ненадолго вывести лошадей во двор, а то они уже застоялись… — закончил Никки свой рассказ.
Появившаяся в холле миссис Макинтош пригласила графа в столовую.
— Вы тоже поешьте, милочка, — с ворчливой заботливостью сказала она мне. — Овсяной каши, которую съели три часа назад, куда как мало при вашей работе. И ты, Никки, иди поешь. На кухне все готово для вас с мистером Гроувом. А твой Негр ждет не дождется тебя.
Негр — звали нашего кота, люто ненавидевшего холод и проводившего почти все время возле кухонной плиты.
— Бедняжка, я сейчас приду поговорить с ним, — пообещал мой сын.
Таким образом я была обречена завтракать наедине с графом. Бросив неодобрительный взгляд на миссис Макинтош, я отправилась наверх, чтобы умыться и переодеться.
Когда я спустилась в столовую, граф уже сидел над тарелкой с яичницей, держа в руке овсяную лепешку, и, судя по всему, был вполне доволен предложенной пищей. Я молча села напротив. В своем старом кашемировом платье синего цвета я чувствовала себя чуть ли не нищенкой на его фоне, а предложенная ему еда показалась мне весьма убогой. В самом деле, ему ведь наверняка подавали на завтрак мясо, а на нашем столе этот продукт из-за дороговизны появлялся лишь изредка. Так что ни бекона, ни жареных почек — ничего в этом роде он сейчас перед собой не видел.
Я налила себе кофе и предложила Сэйвилу долить его чашку.
— Я решила, что поеду с вами в Сэйвил-Касл, милорд.
Он медленно поставил чашку на стол.
— Что ж, мудрое решение, миссис Сандерс. Думаю, ради Николаса вам следует узнать, что именно таится в завещании Джорджа.
Я ничего не ответила, поскольку считала лишним заявлять прямо сейчас, что, размышляя обо всем этом прошлой ночью, твердо решила официально, при всех, отказаться от благодеяния Джорджа Мелвилла. Узнав об этом, Сэйвил, наверное, стал бы уговаривать меня переменить решение, а мне не хотелось сейчас лишних разговоров на эту тему.
Вошла миссис Макинтош и принесла еще лепешек и горячий кофе. После ее ухода никто из нас по-прежнему не произносил ни слова. Подняв голову от тарелки, я увидела, что граф смотрит на меня с каким-то яростным недоумением, если не с раздражением, и явно собирается сказать какую-нибудь резкость или, во всяком случае, выразить неодобрение.
— Извините, я очень голодна, — пробормотала я, снова уткнувшись в тарелку, надеясь таким образом защитить себя от его упреков в упрямстве и еще не знаю в чем.
Упреков я не услышала. Он вежливо сказал, что, конечно, я нагуляла аппетит, поднявшись спозаранку и часа три проведя в конюшне, где сегодня за меня вполне мог бы потрудиться Джон Гроув.
Я ответила, что привыкла к подобной работе, она даже нравится мне, и добавила, что, к сожалению, совершенно не знаю, чем развлечь гостя. Разве что книгами, которых в этом доме в избытке.
К моему удивлению, в ответ на вполне мирное предложение граф разразился гневной тирадой, и отнюдь не по поводу моего упрямства:
— Что вы обо мне думаете, черт побери? Я вовсе не беспомощный, избалованный денди, каким вы изволите меня представлять. Умею сидеть на коне, а не только за книгой, умею, если понадобится, работать руками! Не нужно меня оберегать, как ребенка!
Ах, он, оказывается, почувствовал себя оскорбленным. Обиженным… Может, это и не очень хорошо, но на душе у меня стало немного легче: хоть что-то человеческое ему присуще.
— А чем вы собираетесь заниматься сегодня, если не секрет? — спросил он.
Изобразив на лице кроткую, только что не ангельскую улыбку, я сказала:
— В конюшне пока дел больше нет. Поэтому займусь покраской комнат.
— Покраской? — переспросил он. — Будете расписывать стены?
— Не расписывать, милорд, — почти весело рассмеялась я, — а просто красить. Оконные рамы и подоконники я почти уже закончила. Теперь очередь за стенами. В этих спальнях будут жить ученики, которые, надеюсь, появятся весной.
Граф Сэйвил мрачным взглядом окинул невзрачную комнату, где мы сидели.
— Здесь вы тоже недавно красили? — ехидно поинтересовался он.
— Нет, руки не дошли.
— А спальню, где я провел ночь? — спросил он еще ехиднее.
— Ею редко пользуются. Только в особых случаях, — с подчеркнутой иронией ответила я.
— Что ж, — сказал он бодро, — если у вас найдется лишняя кисть, миссис Сандерс, я могу, с вашего разрешения, принять участие в работе.
Я в недоумении уставилась на него, что развеселило графа еще больше.
— Уверяю вас, я умею держать в руке малярную кисть, мэм. Только прошу ни в коем случае не ставить об этом в известность палату лордов, иначе, боюсь, меня выгонят оттуда с треском!
Его улыбка обезоруживала, с ее помощью он мог бы сдвинуть горы, но я еще не сдалась. Однако что ему ответить?
Я встала из-за стола.
— Если это не шутка, милорд, то вам придется сменить ваш элегантный костюм. Попробую найти для вас рабочий халат.
— Халат? — переспросил он. — Надеюсь, уже измазанный краской? Моя репутация члена палаты лордов и завсегдатая лондонских клубов полностью в ваших руках.
— Боже, — сказала я, — неужели вас могут исключить из клуба «Уайте», милорд?
— Должен заметить, мэм, — с видом оскорбленного достоинства парировал он, — что я не являюсь членом клуба «Уайте». К нему принадлежат тори. Мы же, Мелвиллы, всегда были вигами. Мой клуб — «Брукс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94