Она осмотрела все апартаменты госпожи де Шатонуар и в лабиринтах соединяющих этажи лестниц нашла tq, что искала: неприметный, но вместительный закуток.
Из нижней юбки госпожи Жаккетта выпорола несколько монет, зашитых лично для себя на черный день, рассуждая, что день-то пришел – чернее некуда.
Когда знатные дамы изволили проснуться, излучающая безмятежность Жаккетта уже была дома. Она, как добрая католичка, успела сходить к утренней мессе.
А в тайнике лежал месячный запас продовольствия.
Дни шли за днями, а Жаккетта почти не худела.
– Я тебя вообще на хлеб и воду посажу! – злилась Жанна, измеряя ее грудь, талию и бедра.
– Ну я же говорила вам, что кость у меня широкая! – обидчиво оправдывалась Жаккетта.
Жанна только морщилась.
И без этого проблем хватало. Восточный костюм Жаккетты был слишком легким для наступающей осени. Красные шелковые шальвары и короткий расшитый лиф были одеждой для очень важных случаев, а повседневное платье, по мнению Жанны, больше подходило для вьшаса коров, чем для соблазнения мужчин.
Пришлось потратиться на достаточно изысканные наряды для новоиспеченной Нарджис. Одно платье предназначалось для дороги, другое – для визитов. А ведь эти деньги, между прочим, можно было истратить на себя…
Оранжевые уши Жаккетты без боя тоже не сдавались. Теперь их цвет стал значительно ближе к нормальному, можно было прикрыть их прической, но если, не дай бог, ухо выглядывало наружу, то просто поражала жизнерадостным оттенком.
В глубине души Жанна была уже не рада, что затеяла всю эту кутерьму: Жаккетта не умела ходить, как ходят дамы, не умела стоять, не умела смотреть. А уж когда рот раскрывала, так хоть уши затыкай и беги! В общем, дама еще та…
– Ну что ты голову задрала?! – шипела Жанна, гоняя Жаккетту по комнате в попытках научить манерам. – Опусти сейчас же! Что у тебя, шея не гнется? Где ты видела даму с задранным подбородком?! Это же неприлично!
– Вам легко говорить! – огрызалась Жаккетта. – вы и ваши дамы высокие. А я нет!
– Будешь туфли на толстой подошве носить! – пригрозила Жанна. – Ну что ты, когда идешь, с таким телячьим восторгом по сторонам смотришь, словно вчера на свет родилась!
– А куда же смотреть?! – возмутилась Жаккетта.
– Никуда не смотреть! – взвизгнула потерявшая терпение Жанна. – Настоящая дама по сторонам так откровенно не глазеет! Веки ее полуопущены, взгляд задумчив! Поняла, дура бестолковая?!
– А у госпожи Фатимы лучше было! Она меня кормила хорошо и сказки на ночь рассказывала! – неожиданно заметила Жаккетта, в которой начали просыпаться замашки примадонны: ведь кем ее госпожа Жанна заменить сможет? Никем!
– Пошла с глаз моих! – рявкнула окончательно потерявшая терпение Жанна.
Держа голову склоненной, веки полуопущенными и все равно бросая выразительные взгляды по сторонам, Жаккетта ушла.
Теперь она каждую ночь неслышно выбиралась на лестницу и, сидя на ступеньке, принималась есть, стараясь громко при этом не чавкать.
Помимо прочих важных качеств, легкая сутулость настоящей дамы у Жаккетты, конечно, отсутствовала. Напрочь!
Жаккетта голая стояла в центре зала, и ее твердые, словно яблоки, упругие крестьянские груди вызывающе торчали вперед. Они идеалу дамы, как нетрудно понять, тоже не соответствовали…
Тоненькая Жанна в одной просвечивающей рубашке стояла рядом с Жаккеттой и отличалась от нее, как небо от земли.
– Госпожа Беатриса, я не могу! – со слезами говорила она баронессе. – Ну посмотрите на ее вымя! Где ж такое видано? Я ее уже который день кормлю по чуть-чуть, а она все такая же толстая! Повернись задом, корова! Видите?
– Да-а-а! – заревела в три ручья Жаккетта, съевшая за неделю месячный запас еды. – Это я с голоду пухну! Уже ноги не носят! Скоро совсем помру, и закопаете меня здесь, в чужой земле! Я стараюсь-стараюсь, а вам все не так! А мое дело – волосы укладывать, а не знатных дам изображать! И вовсе я не толстая! Вот когда у госпожи Фатимы жила, была толстая и все были довольны, никто слова худого поперек не говорил!
– Да оставь ты ее в покое! – вдруг дала неожиданный совет баронесса.
– Как оставь? – возмутилась Жанна. – Ее же нельзя людям показать!
– Вот так и оставь! – твердо сказала баронесса, осмотрев Жаккетту со всех сторон. – Все равно этих мужчин не поймешь! Будет какой-нибудь кавалер нежно смотреть тебе в глаза и сочинять сонеты о тонкой талии и легкой походке – не задумываясь скажешь, что его идеал – неземная фея. Дамы, наслушавшись его виршей, начинают голодом себя морить, лишь бы понравиться красавцу, а потом выясняется, что он в это время какой – нибудь кухарке, которая в дверь только боком входит, троих детей уже сделал. Так что пусть твоя Нарджис такой и остается. Шейху она нравилась?
– Нравилась… – мрачно сказала Жанна.
– Значит, и здешним понравится. Мужчины везде одинаковы.
Жанна с сомнением посмотрела на баронессу, недоверчиво осмотрела Жаккетту и вздохнула.
– Одевайся, корова, толстозадая! Буду учить тебя хорошим манерам. Запомни: настоящая дама никогда не ругается, а выражается изящно и приятно! Поняла?
Жанна была знатной дамой с рождения, а поскольку талант учить других у нее блистательно отсутствовал, то она и представить не могла всех сложностей, с которыми столкнулась Жаккетта. И только злилась, когда та робко пыталась что-то узнать. Поэтому Жаккетта решила самостоятельно выяснить, что же такое знатная дама и как ее правильно изображать.
Она хорошенько подумала, вспомнила всех знатных дам, каких знала, и составила для себя «Кодекс Знатной Дамы»:
Знатная дама всегда туго зашнурована, поэтому дышать глубоко не может, значит, и обмороки – дело обычное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83