Отец моих детей не станет воровать. Он выменяет все, в чем он нуждается.— У меня есть все, в чем я нуждаюсь, — прошептал он. — Джоанна… то, что вы говорили обо мне… слышать, как вы это говорили… знать, что вы верите…— Да?— Мое слабое место — выражать свои чувства словами, — пробормотал он.— Именно, — прошептала она. — Но вы сказали мне, что любите меня. Мне не хочется и не нужно ничего, кроме этого. Вы нравитесь мне просто за то, что вы есть.Джоанна закрыла глаза и испустила громкий вздох удовлетворения.— В будущем вы не должны подвергать себя такому бесполезному риску, — сказал он ей. — Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, какую тревогу вы мне причинили?Он не дождался ее ответа и сообразил, что она крепко спит.Габриэль покинул комнату несколько минут спустя, чтобы засвидетельствовать свое уважение лаэрду Гиллеври за его гостеприимство. Английские солдаты разбежались, как мыши, по низинам холмов, находившихся под наблюдением союзников Габриэля с севера. Теперь нагорцы в три раза превосходили врагов числом. Барон Уилльямс должен быть круглым дураком, чтобы думать о продолжении войны в таких условиях, и Габриэль был уверен, что он помчится назад к Джону, но все же не ослаблял бдительности. Он удвоил стражу вокруг крепости и настоял, чтобы его союзники оставались здесь, пока Джоанна не покинет замок.Джоанна проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро она уже вполне оправилась от пережитых треволнений и жаждала поскорее вернуться домой. Но перед отъездом она захотела еще кое-что сделать Габриэль, не желая выпускать ее из поля своего зрения, спустился вслед за нею в залу. А его жена нашла одну из служанок, повела ее за собой и встала прямо перед лаэрдом Гиллеври:— Я не могла уехать, не сказав вам, какая прекрасная и мужественная женщина Люси. У вас нет более преданной женщины, чем она, милорд Гиллеври.Она еще и еще расхваливала служанку, а когда закончила, лаэрд встал и улыбнулся Люси:— Вы будете богато вознаграждены, — произнес он. Джоанна поклонилась лаэрду, еще раз поблагодарила Люси за помощь и утешение и уже повернулась, чтобы уйти, но замерла на месте.Она увидела епископа Холвика. Он стоял в дверном проходе по другую сторону зала и смотрел на нее. Его взгляд был исполнен ненависти и презрения.Холвик надел красную кардинальскую сутану. Джоанна удивилась неужели он решил так повысить свой сан за одну ночь? Его сумки валялись у его ног. Двое солдат из клана Гиллеври стояли позади него. Джоанна предположила, что это эскорт, который проводит епископа до дома.От вида Холвика у нее по коже пробежали мурашки. Она намеревалась выйти из залы, как бы не узнавая этого бесчестного человека, но вдруг заметила длинный узкий хлыст, выпавший из одной сумки, и поняла, что не сможет покинуть этот дом, не выполнив еще один свой долг.Она медленно приблизилась к епископу. И прежде чем Холвик догадался что-то сделать, Джоанна схватила бич.Холвик отступил на шаг. Он попытался уйти, но оба солдата загородили ему путь к бегству.Джоанна медленно подняла хлыст прямо перед самым носом у Холвика. Ненависть на его лице сменилась страхом.Она долго стояла, не произнося ни слова. Она рассматривала хлыст. Холвик смотрел на нее. Все в зале замерли в ожидании, царила полная тишина Кто-то вполне мог подумать, что она собирается ударить епископа. Но Габриэль знал ее лучше. Он подошел и встал невдалеке позади нее.Внезапно Джоанна переменила положение бича в своих руках. Она схватила один конец длинной рукоятки хлыста левой рукой, другой — правой. И снова подняла орудие истязания перед епископом. Ее пальцы судорожно сжались, и ее решение было неистовым: руки ее заныли от усилий переломить палку надвое.Но дерево было слишком крепким и слишком свежим. Джоанна не отступалась. Даже если ей потребуется целый день на то, чтобы сломать этот хлыст, так тому и быть. Ее руки дрожали, она напрягала все свои силы.А потом вдруг ее силы разом удесятерились. Габриэль протянул руки поверх ее плечей и положил ладони на ее ладони. Он ждал только ее согласия. Она кивнула.Палка хрустнула посередине. Треск этот прозвучал в тишине зала как раскат грома. Габриэль отпустил руки и отступил назад. Джоанна продолжала держать в руках разломанное орудие истязаний еще несколько секунд, а потом бросила обе половины к ногам епископа. Повернувшись, она взяла мужа под руку и вышла вместе с ним из зала.Она даже не оглянулась.Вечер был любимейшим временем суток у Габриэля. Он любил помедлить за столом, обсуждая дневные происшествия и планируя на завтра занятия со своими солдатами. Однако в действительности он никогда не прислушивался к предложениям или замечаниям своих людей. Конечно, он делал вид, что прислушивается, но все время наблюдал только за Джоанной.Николас и Клэр уехали в Англию больше трех месяцев назад. Клэр не хотела покидать Нагорья, и Николасу потребовалось много времени и терпения, чтобы уговорить ее.Одни родственники уезжали, другие были на пути к ним. Завтра или послезавтра ожидался приезд матери Джоанны. Как только пришло известие, что она уже в пути, Габриэль послал за ней эскорт на границу своих владений.Ему пришлось оставить дом на две недели, чтобы присутствовать на совете с другими лаэрдами. Он не мог пробыть в отсутствии дольше, потому что Джоанна должна была разрешиться от бремени в ближайший месяц.Огги и Кит выкрали нюхальщика из клана Керколди. На него указал лаэрд Гиллеври и заметил, что это лучший нюхальщик во всем Нагорье. Огги держал нюхальщика под замком довольно долго, пока тот не выбрал для них самые лучшие бочонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125