Она повернулась, чтобы взглянуть на него. Почему ей предоставлена эта передышка?— Я уже разочаровала вас, милорд?— Нет.Она продолжала наблюдать за ним, но он не добавил ни слова. Она не понимала, каковы его намерения, и встревожилась.— Так что же вы прикажете мне делать? — спросила она.— Снимите вашу рубашку.— А потом?— Засыпайте. Сегодня ночью я не трону вас.Его глаза были закрыты, и он не мог видеть, как изменилось выражение ее лица. Однако он услышал вздох облегчения, и это не доставило ему удовольствия. Впереди еще долгая, долгая ночь. И только в конце ее он, возможно, получит удовлетворение.А Джоанна никак не могла догадаться, в чем дело. Если он собирается на сегодня оставить ее, почему велит ей снять рубашку? Но ей не хотелось спорить с ним, особенно теперь, после того как Габриэль сделал такой замечательный подарок.Его глаза были закрыты, и она, не заботясь о скромности, вскочила с постели и стянула ночную сорочку, аккуратно сложила ее, а затем, обойдя кровать, положила спой ночной убор на ближайший к постели стул. Его плед валялся на полу. Она подняла его, тоже сложила и повесила на этот же стул поверх своей сорочки.Воздух в комнате стал холоднее, и ее голые ноги совершенно замерзли. Она поспешила обратно под одеяло, пока они совсем не превратились в ледышки.Тепло от тела мужа привлекло ее к нему поближе, хотя она не прикоснулась к нему. Она легла к мужу спиной, но постепенно придвигалась все ближе.Прошло много времени, прежде чем Джоанна расслабилась. Она боялась довериться ему, однако боялась не потому, что он был теперь ее мужем или не заслужил ее доверия. Ведь Николас доверял ему, а брат был честнейшим человеком из всех, кого она когда-либо знала. Исключая отца. К тому же Николас превосходно разбирался в людях. Он никогда бы не предложил ей выйти замуж за лаэрда, если бы не считал Габриэля добрым и порядочным человеком. Кроме всего прочего, разве не говорит само за себя то, что супруг не стал ее принуждать к выполнению супружеских обязанностей. Что же, он действительно оказался очень любезным.Жар, который излучало его тело, согревал ей спину. Это было удивительно. Она придвинулась еще чуть-чуть и ее бедра слегка прикоснулись к нему. Спустя несколько минут она уснула.Габриэль решил, что он достигнет высокого положения на небесах, невзирая на все свои прежние смертные грехи, и все из-за того уважения, которое он проявил сегодняшней ночью по отношению к своей жене. Искушение было таким сильным, что его прошиб холодный пот. Сидение на горячих угольях было бы не столь мучительным, как это ожидание. Он полагал, что может вынести любую физическую боль, но лежать вот так подле нее было сплошным дьявольским соблазном. К тому же она сама вела себя не лучшим образом, прижимаясь задом к его паху. Это была самая сладостная пытка из всех, какие он когда-либо испытывал, и он до боли сжимал зубы, чтобы не поддаться соблазну.Огонь в золе очага едва теплился, и время успело перевалить за полночь, когда он решил, что выждал вполне достаточный срок. Он положил руку на ее талию и склонился к ней, чтобы прижаться к ее шее. Джоанна вздрогнула и проснулась. Она оцепенела на минуту-другую, а потом положила ладонь поверх его руки, покоившейся чуть ниже ее груди, пытаясь убрать его руку. Он не позволил. Она еще не вполне проснулась, и влажные поцелуи, которыми он осыпал ее шею, заставляли ее дрожать, но уже не от холода, а от жара. Это было слишком приятно, чтобы тревожиться. Но она все же переплела его пальцы своими и удержала его руку.Габриэль понял, каков ее план. Это его не остановило. Он ласкал зубами и языком ее уши, мягко высвобождая тем временем свою руку из ее ладони и медленно начиная ласкать пальцами снизу ее полные груди.Странно, но его прикосновения были ей приятны. Она хотела оттолкнуться от него, но вместо этого еще теснее прижалась. А когда она почувствовала жесткое прикосновение его мужской плоти, ее охватила паническая дрожь. Джоанна повернулась к нему; она собиралась потребовать, чтобы он сдержал свое слово. Ведь он обещал, что не тронет ее нынешней ночью! Конечно же, он просто забыл об этом.— Вы обещали мне, что вы не тронете меня сегодня. Он поцеловал ее в лоб.— Я помню.— Тогда…Он поцеловал ее в переносицу. Джоанна почувствовала, что она вся совершенно окутана исходящим от него жаром. Он приковал ее к ложу своим телом и покрывал ее с головы до ног. Его тяжелые бедра покоились на ее бедрах, а его мужская плоть была прижата к мягким завиткам, защищающим сердцевину ее женственности. Ощущая его тяжесть на себе, она чувствовала и страх, и удовольствие.— Габриэль…Он погрузил свои пальцы в ее волосы и обхватил ладонями ее щеки. Он нагнулся к ней так, что его лицо оказалось совсем рядом. Он неотрывно смотрел на ее губы.— Уже настал новый день, Джоанна. Я сдержал свое слово.Он не дал ей времени для протеста или паники. Он зажал ей рот поцелуем. Его губы были жестки и горячи; его язык проскользнул внутрь, словно для того, чтобы не дать ей привести ни одного из аргументов.Габриэлю хотелось заставить ее забыть все страхи. Неважно, что он так пылко желает ее; он знал, что никогда не будет принуждать ее помимо ее воли. Если Джоанна не сможет избавиться от своих опасений этой ночью, тогда он будет ждать и попробует еще раз завтра… и послезавтра… и после послезавтра. В свое время она наверняка научится доверять ему, а затем благополучно избавится от своей заторможенности.Его поцелуй не был нежным, но был жадным и чувственным. Она не сопротивлялась ему и целовала его почти с такой же страстностью. Низкий стон наслаждения вырвался из его груди, когда ее язык робко прикоснулся к его языку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125