— А затем пойду искать приюта на ночь. Господи, как я устал за сегодняшний день.Джоанна тут же вскочила, чтобы услужить священнику. Кувшин с напитком нагорцев стоял на сундуке у стены позади Габриэля. Она перенесла кувшин на стол и наполнила кубок гостя. Она хотела услужить и мужу, но Габриэль отказался от питья.Отец Мак-Кечни сделал большой глоток и тут же поморщился.— Уверен, что оно выдерживалось никак не больше недели, — сокрушался он, — это какое-то кислое пойло!Габриэль улыбнулся:— Вам следует пожаловаться на это Огги. Это питье готовилось в его чайнике.Джоанну чрезвычайно заинтересовало замечание священника.— А разве важно, сколько простояло это питье?— Выдерживалось, дитя мое, — поправил священник, — а не простояло. Да, это важно. Чем дольше, тем лучше, так говорят знатоки.— И сколько же требуется для хорошего напитка?— Пожалуй, лет десять-двенадцать в дубовых бочонках, — предположил отец Мак-Кечни. — Конечно, нужно большое терпение, чтобы не выпить его раньше срока.— И тогда питье становится более ценным? Джоанна поставила кувшин на стол и ждала, пока священник закончит пить и ответит ей.Она положила руку на плечо Габриэля и внимательно глядела на священника. Этот доверчивый жест жены, видимо не осознанный даже, чрезвычайно понравился Габриэлю. Значит, в ней уже нет страха перед ним. А это был самый важный первый шаг. Он добьется ее доверия. О, он помнил свой высокомерный приказ, чтобы она доверилась ему, но он вполне понимал, что доверие надо заслужить. Габриэль считал себя терпеливым человеком. Он подождет. Придет время, и она поймет, какая счастливая судьба ей выпала. Она станет доверять ему, вслед за этим придет и преданность. А чего еще мужу нужно от жены?Священник отвлек его от этих размышлений.— Самое ценное питье то, которое хорошо выдержано, — объяснял он Джоанне. — Мужчины готовы на убийство ради чистого uisgebreatha. Нагорцы, как видите, серьезно относятся к своему напитку, поэтому и называют его живой водой, дитя мое.— А можно ли выменять какие-нибудь товары на хорошо выдержанный напиток?— Джоанна, почему вас это интересует? — спросил Габриэль.Она пожала плечами. Ей не хотелось рассказывать ему о бочонках с жидким золотом, о которых ей говорил Огги, не получив на эго разрешения своего друга. К тому же она сама хотела убедиться, что бочонки до сих пор находятся в пещере. А кроме того, это было бы приятным сюрпризом для Габриэля, и, если их цена была так высока, как предполагала Джоанна, ее супруг может выменять на них кое-что из продовольствия.— Отец, не окажете ли вы нам честь занять на сегодня одну из комнат наверху? — спросила Джоанна.Священник взглянул на лаэрда, ожидая, чтобы тот подтвердил приглашение.— Это удобный приют на ночь, — заметил Габриэль. Отец Мак-Кечни улыбнулся:— Я буду счастлив занять его, — сказал он. — С вашей стороны очень гостеприимно открыть передо мной свой дом.Отец Мак-Кечни поднялся, поклонился лаэрду и отправился собрать свои вещи. Джоанна снова подошла к своему стулу, подобрала нитки и гобелен и засунула их обратно в корзину. Габриэль ожидал ее, стоя у дверей.— Вы можете оставить свое вышивание на стуле, жена. Его никто не тронет.В зал вбежал Дамфрис и рыча бросился за Джоанной по лестнице. Она потрепала пса по спине. Габриэль последовал за ними. Она казалась совершенно погруженной в свои мысли, покуда готовилась ко сну. Он подбросил полено в очаг, затем выпрямился, облокотился на камин и стал наблюдать за нею.— О чем вы думаете?— Обо всем понемногу.— Это не ответ, Джоанна.— Я думаю о своей жизни здесь.— Вы приноровились к ней без особого труда, — заметил он. — Вы, наверное, счастливы?Джоанна развязала пояс на платье и повернулась к мух-су.— Я еще никак не приноровилась, Габриэль. Правду сказать, я долго жила в преддверии ада. Я была зажата между двумя мирами, — прибавила она.Мак-Бейн присел на край постели и снял башмаки.— Я с самого утра хочу поговорить с вами на эту тему, Габриэль. Но никак не выберу для этого достаточно времени.— О чем же именно вы хотели поговорить со мной?— Вы и все остальные здесь обходитесь со мной так, будто я ваша гостья, Габриэль. А еще хуже то, что и я веду себя словно в гостях.— Джоанна, в ваших словах нет ни капли здравого смысла. Я не делю с гостями свою постель. Вы моя жена, а не гостья.Джоанна глядела на огонь. Она была чрезвычайно недовольна собой.— Знаете ли вы, что я поняла? Я все время думала только о том, чтобы защитить себя, и совершенно забыла о том, что вокруг меня. Завтра я пойду на исповедь, буду просить у Бога прощения.— Зачем вам хлопотать о том, как защитить себя? Это мой долг заботиться о вас.Она улыбнулась вопреки своему раздражению: голос Габриэля звучал оскорбленно.— Нет, это мой долг позаботиться о себе. Он не стал слушать ее возражения.— Так вы намеренно стараетесь расстроить меня, полагая, что я не могу позаботиться о вас?Она поспешила успокоить его.— Конечно нет, — ответила она. — Я рада обрести вашу защиту.— Вы противоречите сами себе, женщина.— Я не стараюсь вас запутать, Габриэль. Я должна разобраться в том, что творится в моей голове. Когда кто-то голоден и не имеет никакой пищи, тогда хорошо, что он денно и нощно хлопочет о пропитании. Не так ли, супруг мой?Габриэль пожал плечами.— Полагаю, что так.— Долгое время я денно и нощно жила в страхе. Страх, казалось, подчинил себе все мои поступки, но теперь, когда я в безопасности, у меня есть время подумать и о других вещах. Вы понимаете?Он не понял. Но он также и не хотел видеть ее озабоченной.— Я уже говорил вам, что доволен вами. Вам не нужно тревожиться.Она стояла спиной к мужу и потому могла улыбаться безбоязненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125