— Хорошо, пусть так, — согласился он. — Так вы полагаете, что скудоумные волы в глазах Господа занимают более высокое место, чем женщины?Джоанне не хотелось разочаровывать Мак-Кечни, он был к ней так добр. Однако она не собиралась обманывать его. Она сделает свое правдивое признание, каковы бы ни были его последствия.— Нет, — прошептала она и подняла глаза, чтобы увидеть, как подействовали ее слова на священника. Казалось, он не испытывал никакого ужаса. Она перевела дыхание, а затем у нее вырвалось:— Я не верю в этой иерархии ни одному слову! Я еретичка, отец мой, и наверняка буду гореть в аду.Священник покачал головой:— Я тоже не верю в это, — сказал он ей. — Ведь этот вздор сочинили запуганные люди.Она отшатнулась от него, пораженная его реакцией.— Но учение Церкви…— Учение церкви истолковывают люди, Джоанна. Не забывайте об этом важном обстоятельстве. — Он взял ее за руку: — Вы не еретичка, — произнес он. — А теперь выслушайте то, что я вам скажу. Бог один, Джоанна, но есть два способа смотреть на Него: способ англичан и способ нагорцев.— Чем же они различаются?— Некоторые англичане молятся Богу Гнева, — пояснил отец Мак-Кечни. — Детей воспитывают в страхе перед Ним. Их учат не грешить из-за ужасного возмездия в будущей жизни, как вы знаете. Нагорцы смотрят на Него иначе, хотя они наверняка любимы Им не меньше. Знаете ли вы, что означает слово клан!— Дети, — ответила она. Священник кивнул.— Мы учим своих детей любить Бога, а не бояться Его. Мы говорим, что Он добрый и милосердный Отец.— А если нагорец согрешит?— Если он раскаялся, он будет прощен.Она долго обдумывала его слова, прежде чем снова заговорила:— Тогда, значит, и я не проклята из-за того, что не верю, будто Бог любит женщин меньше всех на свете?— Нет, вы не прокляты. — Священник улыбнулся. — Вы не менее значимы, чем мужчина. Сказать вам правду, дитя мое, я не верю, что у Господа вообще есть на сей счет какая-то иерархия.Она почувствовала громадное облегчение, услышав, что кто-то думает так же, как и она, что она не еретичка, если отказалась верить словам епископа Холвика. Ей захотелось плакать.— Я не верила, что Господу угодно, чтобы женщин били, внушая им покорность, — прошептала она. — И все же я не понимаю, почему есть так много жестоких церковных правил насчет женщин.— Эти правила придуманы запуганными людьми, — повторил со вздохом отец Мак-Кечни.— Но кого же они боялись, отец мой?— Женщин, кого же еще? Только не повторяйте никому, Джоанна, того, что сейчас услышите. Есть такие служители Божьи, которые считают женщин существами высшего порядка. И им не хотелось бы позволить женщинам занять главенствующее положение. К тому же они полагают, что женщины, добиваясь желаемого, используют свое тело.— Некоторые женщины, вероятно, так и поступают, — согласилась Джоанна. — Но не все.— Прибавьте к этому, что женщины наверняка выносливее, — продолжал священник. — Никто не может оспаривать это.— Мы не выносливее, — запротестовала Джоанна, улыбаясь: она была уверена, что священник пошутил.— Нет, выносливее, — возразил отец Мак-Кечни. Ее улыбка была заразительной, и он тоже заулыбался. — Подумайте сами, сколько мужчин решились бы иметь больше одного ребенка, если бы это им приходилось страдать от родов?Джоанна засмеялась. Священник нарисовал слишком смелую картину.— Женщинам определена в этой жизни худшая доля, — продолжал отец Мак-Кечни. — Но все же они выживают. Да еще и умудряются радовать глаз. Они наверняка должны быть много умнее мужчин, чтобы их голос мог быть услышан.Дверь в комнату Клэр Мак-Кей отворилась. Габриэль, выйдя, плотно прикрыл ее за собой.Джоанна и отец Мак-Кечни встали.— Благодарю вас, отец мой, — проговорила она. — Вы помогли мне разобраться в очень трудной проблеме.— Судя по выражению лица вашего супруга, он не столь хорошо разобрался, — прошептал ей на ухо священник и, обращаясь к лаэрду, возвысил голос: — Хорошо ли прошла ваша беседа, милорд?Нахмуренное лицо Габриэля говорило о том, что беседа не прошла хорошо. Джоанна решила, что отец Мак-Кечни просто пытается быть дипломатичным.Габриэль покачал головой:— Она отказалась назвать виновника.— Возможно, она сама не знает его имени, — предположила Джоанна, инстинктивно становясь на защиту Клэр Мак-Кей.— Она сказала мне, что провела с солдатом всю ночь, Джоанна. Неужели вы и впрямь полагаете, что она не потрудилась узнать его имя?!— Габриэль, не повышайте на меня голос.Обидевшись, Джоанна попыталась обойти мужа, чтобы войти в комнату Клэр. Он схватил ее за руку.— Дайте ей отдохнуть. Она уснула, не успев ответить на все мои вопросы.Затем он обратился к священнику.— Если бы ее лицо не было так обезображено, я бы велел каждому из своих людей войти сюда и взглянуть на нее. Возможно, ее вид освежил бы их память.— Так вы полагаете, что макбейнец…— Нет, я не думаю, чтобы виновником оказался один из моих людей, — ответил Габриэль. — Мои воины честны.— Разве Клэр сказала, что виновник — макбейнец? — спросила Джоанна.Он покачал головой.— Она не ответила и на этот вопрос, — сказал он. Колум крикнул что-то от самого входа. Габриэль кивнул священнику, выпустил руку жены и отправился вниз. Он едва не сорвал двери с петель, когда выходил наружу. Колум поспешил следом за своим лаэрдом. Дверь за ними обоими с шумом захлопнулась.Весь следующий час Джоанна была занята борьбой с Дамфрисом, она снимала ему швы. Он ерзал на полу, словно ребенок, а когда она наконец закончила свою работу, ей пришлось потратить еще довольно много времени, чтобы успокоить его. Она сидела на полу, а Дамфрис, не понимая, как он огромен, пытался вскарабкаться ей на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125