Я все положила в кофеварку еще вчера вечером.Он выдвинул ей стул, уловил аромат духов и ужасно захотел придвинуться поближе. Но, сдержавшись, отступил и прислонился к раковине.— Прекрасно выглядите.Мишель нервно подергала за подол майки.— Не находите, что этот топ чересчур меня обтягивает?— А почему, спрашивается, я заметил, что вы прекрасно выглядите?— Каждый раз, надевая ее, я тут же стягиваю и подыскиваю что-то другое. Но это последняя мода, — оправдывалась она. — Мне ее подарила подруга, Мэри Энн, и сказала при этом, что пупок должен выглядывать.Тео немедленно задрал свою синюю майку.— Если это последний писк, я в доле.— Я переоденусь, — пробормотала она, пытаясь отвлечься от созерцания его упругого плоского живота. Этот человек омерзительно хорошо сложен, что само по себе чудо, учитывая то количество всякой дряни, которую он поглощал.— А мне ваш наряд нравится, — запротестовал он.— Пойду переоденусь, — повторила она, но тут же покачала головой. — До чего же трудно… чувствовать себя удобно в своей нынешней коже.— О чем это вы?— Я столько лет провела, пытаясь не выглядеть девушкой.Тео рассмеялся, посчитав, что она шутит.— Нет, правда, — заверила она. — В медицинском колледже я делала все возможное, дабы загладить тот очевидный факт, что мне довелось родиться девушкой.— Но почему? — изумился он.— Декан одного из факультетов был на редкость предубежден против женщин-докторов и делал все что мог, лишь бы превратить нашу жизнь в ад. Такой слизняк! Он и его приятели пили с парнями-студентами, но только после того, как нагружали студенток лабораторными и курсовыми заданиями и дополнительной работой. Мне было все равно, но уж очень не нравилось, что обручей, через которые приходилось прыгать, всегда оказывалось вдвое больше, чем предписывалось мужчинам. Жаловаться не имело смысла: только бы себе навредила, вот и все. Единственной альтернативой было бросить учебу, чего декан и добивался. — Она внезапно улыбнулась. — Как-то вечером, когда мы окончательно ошалели от нескольких порций «Маргариты», все вдруг стало ясным.— Что именно?— Декан попросту нас боялся. Учтите, что при этом мы утали и были нетрезвы.— А вы выяснили причину, по которой он вас боялся?— Наши мозги. Он знал правду.— Какую именно?— У женщин мозги куда лучше работают! — пояснила она, меясь, добавила:— Страх и неуверенность в себе — вот что лжит в основе этих предубеждений. Помню, как поразило нас это озарение. Разумеется, все это чушь, но тогда мы были слишком пьяны, чтобы соображать здраво. Теперь я понимаю, что все это вздор и что мы ничем не лучше и не хуже докторов-мужчин, но тогда возможность немного расслабиться и позлорадствовать помогла нам пережить самые трудные времена.— А ваша ординатура? Так же тяжело пришлось?— Нет, все было совершенно по-другому. Над нами всеми издевались одинаково, по двадцать часов в день и семь дней в неделю. Там никого не интересовало, женщина я или нет. Все что от меня требовалось, — поворачиваться как можно быстрее. Работа изматывала до крайности. Но я научилась урывать по пятнадцать минут сна, стоя у стены.Мне повезло: моим руководителем оказался одаренный хирург. Правда, с омерзительно скверным характером, однако мы как-то поладили. Тогда я не вылезала из хирургических костюмов, так что мода в расчет не бралась.— Мой доктор — женщина.— Не может быть!— Да. Она даже удалила мне аппендикс.— Я не ваш доктор. А будь это так, посадила бы вас на низкокалорийную диету с малым содержанием натрия.— Разве я не сказал, что не слишком люблю своего доктора и никогда не следую ее советам? Что же касается одежды, совершенно не важно, что вы носите, Мишель. Мужчины все разно не сводят с вас глаз. Будем надеяться, что братья Карсон не повысовываются из окон, пока я буду из кожи вон лезть, чтобы затерроризировать их до смерти.— Собираетесь применить тактику запугивания? Прекрасно.— Так и думал, что вы одобрите.— То есть как это — «повысовываются из окон»? Я что, не пойду с вами?— Простите, но вам не придется наблюдать, как братья трясутся.— Это еще почему?— Не хочу, чтобы вы слышали то, что я буду им говорить. Кто знает, а вдруг вам придется свидетельствовать в суде против меня…— Скажите честно, что вы задумали? Он уселся напротив Мишель.— Потерпите и увидите, — пообещал он, потянувшись к коробке с кукурузными хлопьями и насыпая себе огромную порцию. — Кстати, мне больше нравятся «Фростид флейкс» <Глазурованные сахаром хлопья.>.С этими словами он высыпал сверху половину сахарницы.От этого зрелища Мишель слегка подташнивало.— В кладовой стоит пятифунтовый мешок с сахаром. Почему бы не притащить его сюда, взять ложку и орудовать, пока дно не покажется?— Солнышко, сарказм с утра пораньше вреден для здоровья. Хотите кофе?— Он только для вас. Сама я пью диетическую колу.— Опять критикуете мою систему питания? — рассмеялся он. Мишель вынула из холодильника банку колы, потянула за колечко и с наслаждением глотнула.— Действительно кто-то звонил в дверь на рассвете, или мне показалось?— Курьерская служба привезла из Нового Орлеана кое-какие бумаги для меня. Поразительно, что водитель сумел найти ваш дом. Мои указания были весьма приблизительными.— У вас есть отделение в Новом Орлеане?— Просто друзья. Потолковав с Дарилом, я позвонил кое-кому в Бостон. Поскольку я не знаком с законодательством Луизианы, особенно в тех разделах, что касаются компенсаций пострадавшим работникам, пришлось задействовать связи.— Мне всегда казалось, что если несчастный случай произошел на работе, пострадавшему должна быть выплачена компенсация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117