— Продолжишь разговор?
Она заморгала с такой наивной растерянностью в глазах, что Рон со вздохом сожаления отступил назад. А может, это и к лучшему? Минутное развлечение с невинной девушкой могло бы привести к последствиям, которые ему сейчас совсем ни к чему. Он живо представил себе разгневанного отца, сбежавшихся со всей округи родственников, шерифа, требующего возмещения ущерба, неизбежную огласку и шум.
Когда он отстранился, ее ресницы поднялись, бросая трепещущие тени на щеки, в черных глазах сверкнула решимость. Девушка поймала его руку, прежде чем он отпустил ее подбородок, и сжала ее с неожиданной силой.
— Разве я сказала, что девственница? — прошептала она едва слышно.
— Нет, не сказала…
Рон взглянул на нее новым, оценивающим взглядом. Неужели все это игра? Притворство, чтобы самой позабавиться и его подразнить? Если так, значит, она опытна в любовном искусстве, раз сумела столь ловко притвориться невинной и даже убедить в этом его.
Ее пальцы вкрадчиво скользнули по его руке, и загадочная улыбка появилась на лице, глядевшем на него снизу вверх.
— Ну что же, обсудим условия, сэр?
А сердце Джины в этот момент так колотилось, что, казалось, рыцарь должен слышать его. Решиться сознаться нелегко.. Эта дерзкая мысль пришла ей в голову внезапно, когда он с явным сожалением отстранился от нее. Она увидела, как ее герой, обещанный пророчеством, ускользает, отдаляется, и перед ее мысленным взором промелькнули долгие годы унылого существования в деревне, в доме Элспет. Нет, его нужно было удержать любым способом! Никакая цена не будет для этого слишком высокой!
Но согласится ли он? Не решит ли, что сделаться ее защитником — это слишком много за то, что она обещает ему? Джина, конечно, слушала романтические сказки о рыцарских подвигах, совершенных ради прекрасной дамы, но этот человек не казался таким уж романтиком. А что иное, кроме своей любви, она могла бы предложить ему взамен? Даже в самых своих смелых мечтах она не верила, что Рон захочет ради нее осадить крепость. И все же надо было попробовать: в глубине души ей казалось, что он настоящий рыцарь, и, дав рыцарскую клятву, будет свято соблюдать ее.
Рука Рона перехватила ее вздрагивающие пальцы и крепко сжала их.
— Итак, прекрасная леди, назовите ваши условия.
Он, очевидно, воспринял ее слова как шутку, но отступать было нельзя. Джина изобразила обольстительную улыбку, которая не очень-то удалась ей, и постаралась скрыть дрожь своей руки, упершись в его прикрытую кольчугой грудь.
— Двенадцати подвигов Геракла от вас не потребуется, — с игривым смешком сказала она. — Но, возможно, несколько более скромных задач…
— Несколько? — Брови его поднялись, и веселый огонек блеснул в светло-серых глазах. — И сколько же именно ты подразумеваешь под этим?
— Ну, может быть, две… или три.
— Три? За единственную ночь? Звучит неплохо, но смогу ли я довести до конца нашу сделку? Что, если придется отдать жизнь, совершая первый из этих подвигов?
Джина приложила и другую руку к его груди, проведя пальцами по холодному металлу кольчуги, а потом коснулась небритого подбородка. Ее пальцы мягко скользнули по твердым очертаниям его рта, прошлись по бледному изгибу шрама на щеке. Она почувствовала, что легкий трепет пробежал по его телу, а холодноватые, подернутые дымкой глаза сузились за длинными темными ресницами. Джина поднялась на цыпочки, чтобы обнять его за шею, и положила голову ему на грудь.
— Ну что же, сэр, тогда компромисс: плата — вперед! Сначала я подарю тебе свою любовь, а потом уже потребую подвиг. Так что ты получишь все, что желаешь получить.
В его глазах промелькнула быстрая вспышка, а рука обхватила ее спину и крепко, решительно притянула к груди.
— Это соблазнительно, мой цветочек! Назови подвиг, который я должен совершить, и, если мне это подойдет, я дам согласие.
Джина была даже рада, что она согласилась заранее: это свидетельствовало о честности и ответственности за свои слова. Она уже приготовила фразу, достаточно туманную, чтобы он не сразу разглядел ее истинную цель. Но сначала нужно было как следует разгорячить и воспламенить его.
Прильнув к груди рыцаря, она провела пальцами по его губам в нежной замедленной ласке. Джина знала, что нечто подобное делают все женщины, когда хотят соблазнить мужчину, — от дешевых шлюх до благородных дам, воспеваемых трубадурами, — и старалась им подражать.
И это явно сработало: дыхание Рональда участилось, а правая рука конвульсивно сжалась на ее спине. Другой рукой он оттянул ее голову назад, а губы прильнули к ее губам с опаляющей силой. Поцелуй был крепкий и грубый, почти болезненный, но вызвал у нее опьяняющее ощущение. Джина чувствовала, как потоки огня растекались по всему телу, заставляя ее трепетать. Его губы запечатали ее рот так, что она не могла дышать, а сильные руки оторвали от пола.
Когда Рон отпустил ее и поднял голову, оба они задыхались от возбуждения и трудно было сказать, кто из них больше дрожал. Но Джина вовремя вспомнила о своей цели и первая пришла в себя. Тихо рассмеявшись и бросив на него короткий косой взгляд, она произнесла наконец заготовленную фразу:
— Мне нужна победа, сэр! Победа, которую одерживают те рыцари, что носят цвета своих дам на турнирах. Я жажду победы!
— Победы? И ты хочешь, чтобы я носил твои цвета? — Рон ухмыльнулся, и его белые зубы сверкнули на загорелом лице. — Неожиданное условие. А ты хоть выбрала уже турнир, в котором я должен добыть для тебя победу?
Неужели он не принимает ее всерьез?! Ничего, придет время — и она докажет ему, насколько все это серьезно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104