Аппетитные ломти говядины были разложены на широкие куски хлеба, а блюда с дичью и горшки с тушеными овощами заняли свои места на столах, среди бутылей и кубков с вином.
Наклонившись к Джине, Рон прошептал:
— Конечно, это не то, что рагу по-сирийски, которым ты угощала меня, но, надеюсь, тоже съедобно.
Ее ресницы затрепетали, а губы дрогнули в легкой улыбке.
— Я должна тебе кое в чем признаться…
— В еще одной лжи?
Ее черные глаза блеснули весельем.
— Да, милорд. Боюсь, что так. Я совсем не умею готовить! В тот вечер мясо готовила Элспет. А я могу только собирать травы и варить всякие снадобья…
Рон покачал головой.
— Ну что ж, я не слишком удивлен этим признанием. Но неужели все, что бы ты мне ни сказала, — ложь?
Ее взгляд задержался на нем, и, понизив голос, она ответила таинственным шепотом:
— Не все. Иногда я говорю и правду. Когда это важно.
— Было бы интересно узнать, когда, по-твоему, это важно…
Нахмурив брови, Рон уставился в тарелку. Он так и не мог до конца разобраться в своих чувствах к этой девушке. Казалось бы, она была полной противоположностью его идеалу. Он ценил честность И прямоту, а она лгала ему, не моргнув глазом; ему нравилась в женщинах степенность и чопорность, а эта девица устраивала дикие выходки каждый день. Она была, как лунный свет и звездная пыль — вся смутная, ускользающая и такая же загадочная. Рон жаждал порядка и определенности в своей жизни, он хотел, чтобы все было ясно и отчетливо и не желал, чтобы каждый день все менялось. Это было слишком разрушительно. И все же…
И все же он хотел эту девушку! Она неотразимо притягивала его — как никто и никогда…
Рон поднял взгляд и увидел пару черных глаз, глядевших на них с нижнего стола. Бьяджо смотрел на Джину так пристально, что Рон нахмурился. А когда он сам взглянул на нее, то заметил, что и она так же пристально смотрит на Бьяджо.
Почувствовав взгляд Рона, Бьяджо посмотрел на него и раскланялся в шутливом приветствии, а Джина засмеялась. Рон резко повернулся к ней.
— Чему ты смеешься, цветочек?
— Всему! — сказала она игриво, и ямочка появилась в углу ее рта. — Мне все интересно здесь, милорд. — Она обвела рукой помещение. — Это ведь главный зал, да?
— Мы так его называем, потому что он в замке самый большой.
— Но я не вижу здесь мрамора, — сказала она, улыбнувшись. — Не вижу фонтанов и мозаичных полов, богатых ковров и шелковых занавесей, изящных орнаментов и золоченой резьбы. Тут только камень и какая-то трава на полу да несколько грубых холщовых занавесок на окнах. Еда пресная, вино слишком крепкое… Тут сыро и холодно, даже в комнате хозяина!
Джина чувствовала какое-то странное возбуждение. Она сознавала, что говорит непозволительные вещи, но остановиться не могла.
— А я знаю одно место, где всегда светит солнце, где ветерок несет сладкие ароматы, а фонтаны плещут прохладной водой в красивых мраморных бассейнах. Там много зелени, и все цветет круглый год, а воздух пропитан нежным запахом апельсинов и лимонов. Там прямо над головой висят гроздья винограда и сочные фиги, которые можно есть, сидя на шелковых подушках, в то время как невольники отгоняют мух опахалами из павлиньих перьев. Там намного лучше!
Рон с удивлением посмотрел на нее. Он видел дворцы, подобные тем, что она описала, но только, разумеется, не в Уэльсе. Да, на Востоке он видел такие дворцы, и они нередко вызывали у него восхищение. И все же никогда ему не хотелось насовсем поселиться там. Его тянуло на родину — особенно теперь, после стольких лет жизни на чужбине, стольких лет бесприютности… Пусть это был и не роскошный, но все же его собственный дом.
Покачав головой, он слегка улыбнулся.
— Звучит прекрасно, цветочек, но не подходит для меня. Наверное, уэльский климат не самый лучший на свете, но мое место здесь: ведь я родом отсюда.
Что-то похожее на разочарование промелькнуло в глазах Джины, и она отвернулась, уставившись на свой кубок с вином.
— А я родом не отсюда! — тихо проговорила она и снова подняла на него взгляд. — Разве не лучше быть принцем, чем бароном?
— Я не знал, что у меня есть такой выбор.
Рон хотел обратить все это в шутку, но Джина ответила очень серьезно.
— Есть! — сказала она, сделав глубокий вдох, и обвела взглядом зал. Голубой шелк платья переливался под светом факелов, а глаза ее отражали их пламя. — Ты мог бы стать властелином, владыкой чего-то гораздо большего, чем этот замок, милорд! Для такого храброго воина, как ты, не так уж трудно добиться того, чего хочешь.
Рон, в свою очередь, оглядел этот зал и словно бы увидел его ее глазами: холодный камень вместо теплых изразцов, никаких ярких красок; нет ни фонтанов, ни искусно вытканных ковров… Все это и в самом деле могло показаться убогим. Даже еда, с таким старанием приготовленная его поварами, не отличалась изысканностью: грубо нарезанное мясо, тушеные овощи, грубый хлеб, простое вино… Да, теперь, зная, откуда она родом, он мог понять, как грустно ей посреди всего этого. Но все это было бесконечно дорого для него самого.
— Я вернул то, что мне принадлежит, цветочек. И это все, что мне нужно.
Рону очень не понравилось, что разговор принял такой оборот: ему совсем не хотелось ссориться с ней сейчас. Он ожидал, что Джина будет настаивать, спорить, но она лишь замкнулась, односложно отвечая на его вопросы.
Все главные блюда были уже поданы. Дичь и оленина, молодой барашек и вареный угорь, приправы из чеснока, горчицы и перца, а на десерт — пироги и фрукты в меду. Заиграл менестрель, исполняя популярную балладу на своей лютне.
Рону так хотелось, чтобы этот первый вечер в замке получился удачным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104