Когда Рон пронес ее через всю комнату на кровать и склонился над ней, в складках его рта была такая мука, что Джина не стала сопротивляться.
Но он не взял ее насильно, хотя она почти уже смирилась с этим. Рон начал так страстно, так жарко, так исступленно ласкать ее, что она вдруг обнаружила, что невольно ему отвечает. Заметив это, он улыбнулся какой-то свирепой улыбкой, его рука властно раздвинула бедра Джины, и она не узнала этого прикосновения. Еще прошлой ночью все было совсем не так… Но все-таки он добился того, что и она задышала учащенно и застонала под ним, вцепившись в него обеими руками.
Безжалостный и нежный, Рон касался жаркими ладонями ее грудей, насильно вызывая в ней ответный трепет, который невозможно было удержать. Джина попробовала оттолкнуть его или хотя бы отстраниться, но Рон схватил ее за плечи и удержал.
— Нет, цветочек… и не думай сопротивляться! Ты моя…
Его руки двинулись вниз к ее запястьям и, слегка сжав их, развели в стороны, вдавили в матрас… Беспомощно лежа под ним, Джина ощущала давящую тяжесть его тела, но в его ласках было уже меньше неистовства и насилия. В прикосновениях Рона появилась нежность, и это решило все.
Высвободив руку, она приложила ладонь к его лицу. Ее пальцы прошлись по шраму на его щеке в легкой ласке. Было что-то особенно эротическое в том, что она лежала под ним совершенно обнаженной, в то время как сам он не снял даже кожаной куртки. Что-то опасное и обольстительное. Не выдержав, она прильнула губами к изгибу между его шеей и плечом, слегка покусывая солоноватую кожу, и он ответил стоном возбуждения…
Мгновение спустя Рон слегка приподнялся, опираясь на ладони, и посмотрел на нее со странной полуулыбкой.
— Ты моя, цветочек, — прошептал он.
Это прозвучало не как утверждение, а скорее как вопрос, и, почувствовав это, она улыбнулась в ответ. А затем поцеловала его таким долгим и упоительным поцелуем, что явственно почувствовала, как Рон задрожал. И тогда она прошептала:
— Да, милорд. Я всегда была твоей.
Она увидела, как мгновенно просияло его лицо, а губы нежно сомкнулись на ее губах… Рон не сказал ни слова, это не был тот ответ, которого она так страстно жаждала. И все же это был ответ!
Рональд вошел в один из залов в боковом флигеле, посреди которого в огромном очаге горел огонь, и задержался в дверях, обводя взглядом слуг, спящих на соломенных тюфяках, разложенных вдоль стен. Тут царили тишина и покой; лишь несколько псов не спали, но и те были вялые и сонные. Ни один из них не залаял, приветствуя его. Отлично. Он нуждался в одиночестве, а его трудно было найти в замке…
Рон все еще не был уверен в преданности окрестных баронов. Большинство из них откликнулись на его приглашение на турнир и уже известили, что приедут. Но некоторые не ответили на его вызов. Приедут ли они? Соберутся ли они под его знаменем? Это выяснится довольно скоро, как только гости начнут прибывать. Скоро замок будет набит баронами и их слугами.
Турнир будет продолжаться два дня. Волнующее состязание в ловкости и воинском искусстве! Рон заранее предвкушал его: со всеми волнениями и тревогами последних дней ему нужна была какая-то разрядка.
Прошел слух, что Ричард скоро покинет Иерусалим. Когда король вернется, перед ним встанет вопрос, как быть с Гэвином. А Рону придется принимать решение насчет Джины… Черт бы ее побрал! Брайен до сих пор болтает о колдовстве, о ведьмах и феях, и бывают моменты, когда Рону самому кажется, что это правда… Ей как будто и в самом деле удалось околдовать его! Никогда ни одна женщина не занимала так его мысли, как Джина. И ни одной женщине не удавалось довести его до таких смешных и нелепых поступков.
Хотя бы сегодня вечером — не далее, как пару часов назад… Господи, когда он увидел Боуэна на одном колене перед ней, глядящего на нее с явным обожанием, а Джина улыбалась ему, словно королева, вручающая награду на турнире, он почувствовал желание разорвать этого щенка на части! А ведь Рон чувствовал в глубине души, что Боуэн ему не опасен. Самое большое, на что тот способен, — это тоскующие вздохи и пылкие взгляды. Но ему трудно было удержаться от вспышки, он испытывал настоятельную потребность услышать, как Джина отрицает свою измену! Всю жизнь страх предательства преследовал его. Сможет ли он когда-нибудь избавиться от этого?
Рон пнул ногой кучу соломы у двери, и мелкая пыль поднялась в воздух. Он подошел к огню и напряженно уставился на яркое пламя, словно надеялся найти ответ именно там.
— Неужели Королева эльфов выгнала тебя из твоей собственной комнаты? — услышал он тихий насмешливый голос и тут же обернулся.
Из тени вышла Кейлин, с легкой улыбкой на устах и загадочным блеском в глазах. Рон нахмурился. Он все еще чувствовал себя неловко с этой новоявленной сестрой. Слегка помедлив, он пожал плечами.
— Ты, очевидно, наслушалась сэра Брайена. Она вовсе не Королева эльфов.
— Нет? — Кейлин пожала плечами, тоже шутливо передразнивая его. — Но что-то такое в ней все же есть. В ее повадке, в ее черных глазах… Они такие черные и глубокие, словно омут. В замке уже шепчутся, что она не иначе как ведьма. Или просто якшается с нечистой силой.
Рон слегка улыбнулся.
— А ты? Ты так не думаешь?
Грациозно подойдя к скамейке возле очага, Кейлин уселась, обхватив руками колени и глядя на него снизу. Рассеянная улыбка все еще играла на ее полных губах, а отблеск огня заставлял светлые волосы переливаться красным и золотым.
— Она мне нравится. Она не похожа на других. Мне почему-то казалось, что ты выберешь бледную, чахлую дурочку…
Рон поставил носок сапога на край очага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104