— Мы очень рады вам, но сейчас вы, должно быть, замерзли и умираете от голода. Не желаете ли пройти вместе со мной в вашу комнату, мисс Трент? А Мэри принесет туда же теплое молоко и бисквиты.
— Вы… вы очень добры, — с трудом проговорила Элизабет, все еще испуганная.
— Нет, что вы. — Дженни бросила короткий взгляд на Алекса и произнесла с особым ударением: — Дорогой брат, мы поговорим утром.
В ответ Бурк весело расхохотался, и эхо этого раскатистого смеха преследовало Элизабет, когда она поднималась в свою комнату. Дженни повела ее на второй этаж по широкому коридору, стены которого были увешаны картинами. Они прошли целый ряд дверей, прежде чем Дженни открыла одну из них и пригласила войти. Через короткое время Элизабет разместилась на широкой четырехугольной тахте, покрытой голубыми шелковыми простынями и толстым стеганым одеялом. На коленях у нее стоял поднос с горячим шоколадом и теплыми сливочными бисквитами. Служанка Мэри, толстая пожилая женщина, раздувала в камине огонь под надзором Дженни.
Огонь! Как много времени прошло с тех пор, как она ощущала тепло открытого огня! Ее окоченевшие, ноющие мышцы наконец начали расслабляться и отогреваться. Элизабет глубоко вздохнула, едва способная поверить тому, что действительно находится здесь, в тепле, в очаровательной комнате, обставленной изысканной сосновой мебелью, с голубыми шелковыми занавесками на окнах и с огромным пушистым ковром на сверкающем полу. Все события совершились так быстро, так неожиданно. Эти люди обращались с ней, как с желанным гостем, а вовсе не как с пленницей Алекса Бурка, хотя именно этого можно было ожидать после такого унизительного представления. Да и выглядела она как жалкая износившаяся потаскушка. Ей стало стыдно при воспоминании обо всем этом. Элизабет взглянула на Дженни, удивляясь, почему это она с ней так добра, просто из кожи вон лезет, чтобы ей угодить.
Как будто почувствовав взгляд на себе, Дженни обернулась и сказала, улыбаясь:
— Ну вот и хорошо. Думаю, этого огня хватит, чтобы ночью было тепло. Ну как, вы уже покончили с шоколадом? Отлично. Мэри, ты можешь унести поднос.
Когда служанка вышла, Дженни задула свечи в стенных бра, оставив только одну.
— Спокойной ночи, мисс Трент, — прошептала она уже от двери. — Приятных снов.
— Спасибо, — ответила Элизабет, чувствуя себя смущенной более чем когда-либо. Все шло совсем не так, как она ожидала. Элизабет встретила доброту вместо презрения. Почему? Уважение вместо грубости. Почему? Она не находила ответа.
Вместе с теплом из камина по всему телу распространялась слабость. Элизабет понимала, что должна осмыслить происходящее, однако чувствовала себя слишком измученной. «Завтра», — думала она, засыпая, с наслаждением растягиваясь на шелковых простынях и всем своим измученным телом чувствуя мягкость перины. Завтра можно достойно встретить все неприятности.
А тем временем Александр Бурк и Адам Уоррен сидели и пили бренди перед камином как раз в той самой гостиной, которую Элизабет заметила из прихожей. Алекс сидел на стуле, обтянутом гобеленовой тканью, и рассматривал на свет темную жидкость в своем стакане, а Адам с нахмуренным лицом стоял возле каминной решетки.
— Ну вот, все более или менее, закончилось, — провозгласил Алекс. — Все эти приключения и несчастья.
— Кажется, у тебя было для них достаточно времени.
Алекс усмехнулся:
— Разумеется. — Он сделал глоток бренди. — А ты? Как идут дела на верфи?
Адам пододвинул кресло. Это был высокий человек с редеющими темными волосами и очень худым лицом, в то же время не лишенным приятности. У него были спокойные карие глаза и орлиный нос. Он сидел очень прямо, как будто испытывая боль, но ответы его были ясными и рассудительными.
— Кораблестроение переживает настоящий бум. Конечно, снег нам несколько помешал, но люди полны энергии, и заказов у нас больше чем достаточно. — Он покачал головой. — Континентальный флот держит нас в напряжении. Заказы на корабли поступают быстрее, чем мы можем их построить.
— Это обычная история. А давно здесь были курьеры?
— Очень давно. Вашингтон, как ты знаешь, на зимних квартирах, и в последнее время в море мало кто выходит. Но вот придет весна…
— Правильно. Теперь, когда мои люди наконец вернулись, я думаю, мы сможем несколько ускорить ход событий. Наступит весна, и военному флоту понадобятся корабли.
Наступило короткое молчание, затем Адам прочистил горло.
— Алекс, — сказал он внезапно. — Насчет этой девушки…
— Да? — Бурк поднял голову, и во взгляде у него появилась сталь.
— Не смотри на меня так свирепо, мой друг. Ты не можешь меня запугать. Я собираюсь высказать все, что у меня на уме, нравится тебе это или нет.
Бурк усмехнулся:
— Давай.
— А мне все это очень не нравится, Алекс. Ни в малейшей степени. И Дженни ужасно расстроилась, когда Симс вручил ей твое послание. Какого черта ты притащил ее сюда? О, я понимаю, что это вовсе не твоя вина, что она оказалась на том проклятом судне, которое вы захватили. Но ты не должен был похищать ее в порту Калькутты, понимаешь?
Руки Алекса сжались в кулаки. Он вскочил на ноги и широкими шагами принялся расхаживать по комнате.
— Да, не должен был — тогда.
Он отвернулся, и его лицо стало похожим на гранитную маску: отчужденное, сосредоточенное, бесчувственное. На нем не отражалось ни следа тех душевных переживаний, которые заставили его вскочить на ноги за минуту до этого.
— Прости меня. Я не желаю говорить об этом. Она здесь, и она здесь останется. Ради всего святого, относитесь к ней хорошо.
— Относиться к ней хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117