Он даже не захотел подняться наверх и позвать ее. — Лаки нахмурился. — Но потом вошел Текс и… В общем, не важно.
— Что ты имеешь в виду, Лаки? Текс при чем тут?
— Ну, он был с ней в ту ночь, когда она увидела тех мертвецов, что висели на дереве, и я думаю, он пришел, чтобы ее навестить, ведь тогда она была не в себе. У него в руках был букетик цветов, он отдал их мистеру Хиксу прямо при мне. — Лаки нахмурился еще сильнее. — Хикс сказал: «Что, еще Лин?» Но он не показался мне больно уж довольным. Обещал отнести цветы прямо ей.
— Я понимаю. — Мора действительно все поняла. Внимание Текса к Нелл и то, что сам Лаки не смог увидеть девушку, никак не устраивало парня. — Может, тебе стоит самому поехать в город? Я уверена, что теперь Нелл снова работает в магазине.
— У босса на меня другие виды. Я пасу скот на северном пастбище. И завтра у нас кое-какие дела по дому. Я не скоро выберусь в город.
Юноша выглядел таким мрачным, что Мора порывисто коснулась его руки и погладила.
— О, Лаки, не волнуйся. Я отдам твою записку Нелл. Она обрадуется, когда узнает, что ты о ней думаешь.
— Мне просто немного не по себе, только и всего, — пробормотал Лаки. — Ей было тяжело — сначала из-за этих Кэмпбеллов, потом из-за того, что она увидела в саду. Дамам не следует видеть ничего такого, вы понимаете?
— Конечно, понимаю. — Мора не могла сдержать дрожь, которая охватила ее при воспоминании об ужасном событии.
— Я обошелся с ней как последний невежа. Сам не знаю почему. Обычно я такой галантный с девушками, но тут ничего не мог с собой поделать. — Внезапно Лаки расправил плечи и вызывающе посмотрел на Мору. — Но это никого не касается. Я только подумал, что раз вы едете в город, то могли бы передать записку. Но… — Лаки потянулся за запиской, которую держала Мора, покраснел еще сильнее и добавил: — Может, это и не такая уж хорошая мысль.
— Лаки Джонсон! — воскликнула Мора, спрятав за спину записку, прежде чем парень успел ее выхватить. — Сейчас же отправляйся работать! Я позабочусь о записке сама.
— Но… — Он с сомнением смотрел на Мору, будто колебался, обдумывал, не попытаться ли забрать назад письмецо, пока не поздно.
— Я тебе сказала — убирайся!
Лаки убежал. Мора опустила записку в карман платья, в последний раз критически оглядела свою безупречно прибранную кухню и вышла из дома, направляясь к фургону.
По дороге в город они с Куинном перекинулись только парой слов. Она похвалила хорошую весеннюю погоду, а он сказал, что, судя по облакам вдали, завтра быть грозе. Мора напомнила насчет клетки для цыплят, небольшого загона для свиньи, а может, и двух, и Куинн ответил, что ему это уже приходило в голову.
— Я вот еще о чем подумала, — быстро сказала Мора, перед тем как они поднялись на перевал, откуда уже виднелся город. — Об именах.
Пораженный Куинн оторвал взгляд от дороги и взглянул на Мору.
— Мы должны решить, как назовем нашего ребенка, — терпеливо объяснила она.
Куинн откашлялся.
— Да, конечно. Я не думал насчет… насчет имени, — произнес он хрипло.
— У большинства людей есть имена, — серьезно сказала Мора.
— У большинства, — согласился он с легкой усмешкой и пожал плечами. — Не важно, какое имя ты выберешь, по мне так любое подойдет. Но разве ты не хочешь подождать и посмотреть, кто родится — мальчик или девочка?
— Я придумала уже и для мальчика, и для девочки. Всегда хорошо заранее подготовиться, — объяснила Мора.
— Я тоже так считаю, — согласился Куинн, — но у нас еще полно времени. — Он посмотрел на нее. Под сборками старого платья почти невозможно было заметить, что Мора скоро родит. Кроме небольшого округлого животика, ничто не напоминало о ее беременности. Мора была такой и месяц назад.
— Да не так уж много времени для раздумий, — сказала Мора. — Когда я была у доктора Перкинса несколько недель назад, он оказал, что младенец скорее всего родится в октябре. Или, самое позднее, в начале ноября.
В начале ноября! Куинн почувствовал себя так, словно его внезапно ударили под дых. В ноябре они уже будут жить в одном доме с ребенком! Начнутся крики, вопли, везде будет валяться крошечная одежда, крошечные ботинки… Он попробовал представить себе все это и почувствовал подступающую к горлу дурноту.
— Кроме того, — продолжила Мора, поняв, что не дождется от него ни слова, — мне нравится думать о ребенке… У Эдны есть самодельная колыбелька, она качала в ней своих крошек-дочерей, и она сказала, что мы сможем ее взять. Разве это не здорово? А дамы из кружка шьют стеганое одеяльце для нашего малыша. Я собираюсь сшить ему распашонки. — Ее голос был совершенно счастливым. — Куинн, я все время пытаюсь представить, какой будет он или она, на кого похож.
Куинн почувствовал, что на лбу у него выступила испарина. Чувство чести заставило его взять на себя ответственность за ребенка, которого носит под сердцем Мора. Но будь он проклят, если испытывает хоть какой-то восторг или радость по этому поводу. Он окажется связанным по рукам и ногам. Ему придется волноваться еще сильнее. Довольно и того, что он днем и ночью думает о Море. Она постоянно присутствует в его мыслях, не важно, где он и чем занят — пасет ли скот, строит ли ограду или играет в покер в салуне. Теперь она с ним всегда.
Ее лицо возникало в мыслях Куинна в самые неподходящие минуты, ее голос постоянно звучал у него в ушах. Их любовные ласки отличались от того, что у него было с другими женщинами. Она оказалась такой страстной, такой горячей, такой трогательной.
Он наслаждался, обнимая ее, с жадностью вдыхал цветочный аромат ее волос и кожи. Он чувствовал, как бьется ее сердце у его груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101