Тяжело было смотреть, как Джози очаровывает светское общество, и сознавать, что она – его законная жена – не принадлежит ему. Но когда Итэн услышал, как эти трусы, Кавенлей и Уиллоутон, говорят о Джози словно об уличной девке, ярость пронзила его душу всеми своими острыми шипами.
Он понимал: это только начало. Скоро сплетни поползут дальше, станут еще оскорбительнее.
Даже избив чванливых негодяев, Итэн не успокоился. Целый вечер его преследовали мысли о Джози: и когда он сидел за игорным столом, и когда болтал о разной чепухе с совершенно не интересными ему людьми, и когда ел казавшийся безвкусным ужин (который, впрочем, остальные гости уничтожали с большим аппетитом), и когда позволил себе еще один раз станцевать с Джози вальс.
И теперь, когда Итэн услышал легкие шаги на лестнице, увидел из своего кабинета стройную фигурку в ночной рубашке, проскользнувшую в кухню, ему показалось, что кто-то изо всех сил толкнул его, приказывая идти за ней.
И вот он стоит здесь, почти рядом с этой мучительницей, которая стала его законной женой в Абилене, в гостиной тамошнего судьи, и ведет чертовски тяжелую борьбу с самим собой, дабы удержать рвущийся наружу гнев.
Итэн схватился руками за голову – а то, не ровен час, они потянутся к Джози. Проклятие! Ну как можно заглушить свои естественные инстинкты? Чем утолить этот нестерпимый голод, если Джози выглядит соблазнительнее самого сочного персика, свежее спелой клубники, на которой блестят капельки росы? Ему хотелось утонуть в ее фиалковых глазах, зарыться в густые мягкие волосы, погладить и попробовать на вкус каждый дюйм шелковистой кожи, коснуться губами маленьких красивых грудей и всех изгибов тела – от плеч до миниатюрных хрупких ступней.
Но Итэн хорошо помнил, что тогда, у ручья, Джози сбежала от него, обвинив в том, что он нарушил правила игры. А потом всеми способами старалась держаться подальше. Черт возьми, это продолжается уже целую неделю! Он физически ощущал ее равнодушие и отстраненность – как будто у него в горле застрял кусок льда.
Вот чего она добивается, угрюмо решил Итэн. Но будь он проклят, если позволит ей снова упрекать его в нарушении договора и отталкивать от себя. Ей нужны нейтральные, деловые отношения? Что ж, она их получит.
– Почему ты не в постели? – спросил Итэн и тут же поправился: – Я имею в виду – почему ты не спишь? Ведь уже далеко за полночь!
– Я знаю. Могу задать тебе тот же вопрос.
Итэн покривился. Да, в находчивости Джози не откажешь. И это качество не менее привлекательно, чем ее нежные щечки или чувственные губы. Он и хотел бы рассердиться, но не сумел преодолеть себя.
Взгляд Итэна невольно скользнул ниже – от упрямо поджатых губ к вырезу ночной рубашки и грудям, которые вызывающе четко проступали сквозь паутину шелка.
В этот момент Джози вспомнила, что на ней надето – вернее, не надето.
Она ахнула и скрестила руки на груди. Ее щеки запылали румянцем. Повернувшись к Итэну боком, она быстро направилась к двери, стараясь не терять достоинства при этом позорном бегстве.
– Я не могла заснуть. Решила выпить чаю. А теперь чувствую, что устала. Пойду-ка лягу…
Джози попыталась прошмыгнуть к двери, но Итэн поймал ее за руку.
– Куда ты так торопишься?
Глупый вопрос! Он отлично знал, почему Джози собирается бежать отсюда, но совсем не хотел, чтобы она уходила. Во всяком случае, не сейчас.
– Уже поздно. Говорю тебе, я устала. И одета не лучшим образом.
«Отпусти ее. Отпусти!» – твердил внутренний голос. Но Итэн не мог выпустить руку Джози.
– Ты одета великолепно.
– Нет, Итэн, нет. Пожалуйста, отпусти меня.
– Чего ты боишься, милая?
– Разумеется, не тебя! Но это нехорошо… неприлично… на мне только ночная рубашка.
– Воровать тоже плохо, однако тебя это не останавливало, – попытался пошутить Итэн, чтобы хоть немного приглушить одолевавшее его желание.
Джози застыла, словно обратившись в камень. Итэн готов был откусить себе язык. Кой черт дернул его сболтнуть такую глупость? Он нес чепуху, только бы удержать ее здесь подольше.
– Извини. Я имел в виду совсем другое.
– Нет, именно это. – В глазах Джози вспыхнула боль, голос звучал еле слышно. – Ты ведь не забудешь, верно? Или не пожелаешь забыть. Ты до сих пор считаешь меня…
– Нет. Клянусь! – Итэн грубовато притянул ее к себе. – Моя беда в том, что я уже перестал считать тебя воровкой.
– Но то, что ты сказал, доказывает…
– Доказывает? Ты хочешь, чтобы я доказал, как отношусь к тебе на самом деле? Что ж, с удовольствием.
– Отпусти меня.
– Нет. Прежде я хочу убедить тебя…
– Я знаю, каким способом ты будешь убеждать меня…
Она не успела закончить, потому что Итэн закрыл ей рот поцелуем, лишив способности и говорить, и думать. Поцелуй был таким глубоким и страстным, что у Джози перехватило горло и подкосились ноги.
– Я мог бы целовать и целовать тебя всю жизнь, до скончания века, – простонал Итэн, погрузив пальцы в ее волосы и прижимая к себе другой рукой, чтобы ощутить каждый миллиметр ее теплого тела. – Я хочу тебя больше всего на свете!
Джози еще дрожала, не в силах прийти в себя после неистового натиска его губ. Ее лицо горело, рот словно распух. Сознавая, что Итэна надо оттолкнуть, она льнула к нему все сильнее.
Ей больше нечем было защищаться. Если он будет вот так смотреть на нее, трогать, целовать… она окончательно погибла. Погибла.
Только одно может остановить Итэна. Остановить их обоих, прежде чем они совершат ужасную ошибку.
И когда он снова потянулся к ней, Джози шепнула:
– Молли.
Она произнесла одно-единственное слово, но Итэн замер, будто обратившись в соляной столп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93