Его голос звучал приглушенно, как жалкая пародия на его обычную самоуверенность:
– Возможно. Не знаю. А может, и нет. Ты не дала нам шанс узнать это. Нагородила целую кучу вранья!
– Тебе наше соглашение было нужно так же, как и мне. Ты заставил меня принять предложение. – Мэгги вцепилась в спинку стула, стоявшего у туалетного столика, и задала свой следующий вопрос: – Ты разочарован результатом? Я оказалась плохой женой?
– Ты знаешь ответ не хуже меня.
– Тогда почему ты не можешь забыть то, что произошло давным-давно? Женщина, на которой ты женат, всегда была верна тебе, только тебе. Неужели нельзя судить обо мне по этому? Да, я должна была рассказать правду, когда Колин Вентворт появился в Бакае, но я была слишком поражена… и напугана. Я молилась о том, чтобы он уехал, не сказав Джоне правду, и чтобы у тебя и у нашего сына… да и у всех нас не случилось этого кошмара. Но это свершилось, Сойер. Нам остается справляться с последствиями. Я уже пережила то, о чем боюсь сказать тебе…
Наполненный неожиданной тревогой, муж резко повернулся к ней.
– Джона?..
– Он уехал в Нью-Йорк с Колином и Кларой. – Ее сердце сжалось. Сойер побледнел. – Вот письмо, которое он нам оставил, – тихо произнесла Мэгги и передала ему листок.
Ей потребовалась вся сила убеждения, чтобы удержать мужа от того, чтобы отправиться вслед за мальчиком в этот же вечер. Но у Мэгги, пережившей первый сильный приступ горя, было время подумать.
– Джона принял решение, – сказала она, – собственное решение, пусть даже он сделал это в момент боли и ярости. Я думаю, нам надо дать ему время пережить эти чувства.
Сойер сжал кулаки.
– Он переживет их в своем доме и среди членов своей семьи.
Следующие слова дались Мэгги нелегко:
– Колин тоже его семья, Сойер, по крайней мере часть семьи. Нет смысла отрицать это теперь.
Сойер, прищурившись, злобно разглядывал ее, не замечая изможденного несчастного лица и поникших плеч.
– Ах так? Ты считаешь, его права выше моих? – с вызовом спросил он.
Она подошла к нему, двигаясь медленно и с трудом, прикоснулась к его руке – впервые с той жуткой ночи в Бакае.
– Никогда, – прошептала она.
Сойер стряхнул ее руку. Его мужественное лицо отражало усталость, которой она никогда раньше не видела – по крайней мере он никогда не показывал ее.
– Нам нужно думать о Джоне, – продолжила она, а он подошел к окну и стал вглядываться в лиловые холмы на горизонте. – Ему надо дать шанс разобраться во всем. Он… он считает, что ему нужно познакомиться со своим настоящим отцом. Наверное, для этого пришло время. Но, Сойер, могу поспорить, он захочет вернуться в родной дом!
– Поспорить? Играть жизнью нашего сына?
– Да. В этом случае – да. Я верю в то, что Джона вернется домой, когда будет готов.
Ей каким-то чудом удалось убедить мужа подождать, пока не появится возможность обменяться письмами, так, чтобы у всех было время все обдумать.
– А что мы скажем людям? – переживал Сойер. – Что Джона уехал в Нью-Йорк со своим отцом? Ведь все думают, что я его отец… – Он рассеянно провел рукой по волосам. – Над нами будут смеяться, когда выплывет правда… – он бросил в сторону Мэгги уничтожающий взгляд, – и весь город будет думать, что ты потаскушка.
– Ты тоже так думаешь?
Он невозмутимо посмотрел ей в глаза.
– Может, и думаю. Я был воспитан так, чтобы уважать приличных женщин, а к неприличным относиться соответствующим образом.
Его слова ранили ее намного сильнее, чем она это показала.
– Можешь думать все, что тебе заблагорассудится, – сказала она, пытаясь унять дрожание губ. – И все остальные тоже. Но если тебя волнуют приличия, ты можешь сказать, что захотел отправить Джону к Вентвортам, чтобы он привык к жизни в городе, чтобы… чтобы лучше узнать мир. Все обратили внимание, как он привязался к Вентвортам. Никому это не покажется странным.
– Наверное, здорово, когда знаешь ответ на любой вопрос, да Мэгги?
Она обхватила себя руками, словно защищаясь от горечи, прозвучавшей в его голосе. Затем, чтобы изменить тему, спросила его о синдикате – планирует ли он продолжать партнерство с человеком, которого избил чуть ли не до смерти всего несколько дней назад?
– Обязательства настолько прочные, что мне выльется в приличную сумму решение разорвать контракт. Но если Вентворт захочет прекратить партнерство – пусть. – Сойер махнул рукой, будто признавая свое поражение, и начал ходить взад и вперед по спальне. – И все же я надеюсь, он не сделает этого, – хрипло произнес он. – Сейчас, больше чем когда-либо, мне нужно сделать Тэнглвуд крепким и солидным, чтобы у меня было кое-что для Джоны, когда ему наскучит городская жизнь и он вернется домой. Если Колин Вентворт думает, что его богатство может повлиять на мальчика… Тэнглвуд – прекрасное место для любого парня, особенно для такого, как Джона, который родился и вырос в Техасе. Мэгги, я вынужден согласиться: ты права, по крайней мере насчет этого… – Он выпрямился, выражение его лица смягчилось, в глазах появились искорки надежды. – Джона обязательно вернется. И будь я проклят, если ранчо не станет больше и лучше, чем раньше!
Разногласия между ними вроде разрешились. Но те чувства, доверие и близость, которые они испытывали друг к другу прежде, не восстановились. Беседа закончилась миром, бешеный гнев Сойера испарился, но он нарочито старался держаться подальше от Мэгги, чтобы случайно не прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы обнять ее. Она же была слишком обижена и не уверена в себе, чтобы побороть его неприязнь. В последующие дни это вошло в привычку. Сойер не обнимал ее, а если целовал, то в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119