Эмма зажмурилась, уверенная, что сейчас будет затоптана насмерть. Она даже не подумала хотя бы отскочить в сторону. Однако ей лишь дунуло в лицо ветром, крепко пахнущим конским потом, – жеребец на полном скаку взял в сторону. Приоткрыв глаза, Эмма увидела, как взлетели из-под его копыт сухие иглы. В следующий момент он уже стоял как вкопанный, а Такер выскакивал из седла, как чертик из табакерки. Она вспомнила про пистолет лишь тогда, когда Гарретсон сделал длинный прыжок в ее сторону, словно хищник к добыче.Инстинкт заставил девушку вскинуть оружие и прицелиться, но рука дрожала так сильно, что дуло ходило ходуном. Что с того? Чтобы сделать выстрел в упор, меткости не требуется.– Ни шагу больше! – тяжело дыша, выкрикнула Эмма. Наверное, это прозвучало не слишком убедительно, потому что Такер даже не замедлил шага. Громадный, в линялой рубашке и пыльных джинсах, он несся на нее, как рассерженный бык.– Стой!Никакой реакции.«Да он свихнулся!» – в отчаянии успела подумать девушка, но тут он налетел на нее, вырвал «кольт» и пренебрежительно швырнул куда-то в сторону. Потом схватил Эмму за плечи и хорошенько встряхнул.– Ты что, совсем сдурела, Маллой?Откровенная грубость его тона вывела ее из оцепенения, пробудила притихший было гнев. Она попробовала вырваться, но с тем же успехом можно было рваться из медвежьего капкана. Тогда Эмма изо всех сил пнула его носком ботинка в голень и с радостью отметила, что это возымело действие. Но радость сменилась страхом, когда глаза Такера заледенели.– Дура бестолковая! – рявкнул он.– А ты убери свои ручищи! – огрызнулась Эмма дрожащим голосом.– Когда надо, тогда и уберу.И тут она сообразила, что минуту назад могла бы убить его, если бы нажала на курок.Если бы. Но она не нажала. Почему? Трудно было раздумывать на эту тему, находясь в стальных тисках. Такер смотрел с таким видом, словно едва сдерживался, чтобы немедленно ее не придушить. И все это происходило в месте весьма уединенном, все равно что на краю света, где нечего рассчитывать на помощь. И ранчо, и ковбои были словно в тысяче миль от взгорка, где только безмолвные кедры, птицы и полевые цветы оказались бы свидетелями, случись с ней что-нибудь.Эмма собралась с силами и толкнула Такера в грудь. Он и глазом не моргнул, не говоря уже о том, чтобы отпустить ее.Более того, он начал шаг за шагом теснить ее назад, пока не прижал к ближайшему стволу. Неровности коры очень скоро стали ощутимы даже сквозь плотную ткань рубашки. Проклятие, как это все неудобно! Он был слишком близко – почти вплотную – к ней. Чувствовать себя настолько беспомощной было очень неприятно.– Чтоб тебя черти взяли, Гарретсон!Эмма снова забилась, но только еще больше разгорячилась и вспотела. Испарина на висках собралась в капельки, которые щекотно заскользили вниз. Ничего худшего с ней в жизни не случалось! Сознавать себя слабой, беззащитной, уязвимой, особенно перед ним, – что может быть хуже!Она отчетливо осознала, что сопротивление бесполезно. И тотчас прекратила биться, так же внезапно, как и начала. Вскинув голову, она застыла в полной неподвижности, и только волны неуправляемой дрожи время от времени сотрясали ее тело. Волосы растрепались во время тщетной борьбы и тоже раздражающе щекотали лицо, которое, должно быть, блестело от испарины и пламенело чересчур ярким румянцем. Зато Такер за это время обрел спокойствие и как будто ждал, что она выкинет еще. Глаза его, как оказалось, были все-таки синими… очень синими. Синее, чем небо Монтаны.«Тем более чтоб его черти взяли!»Дыхание постепенно выравнивалось, лицо перестало отчаянно пылать. Все это время Эмма не сводила вызывающего взгляда с бесстрастного лица, смотревшего на нее сверху вниз.– Ну, Гарретсон? – наконец сказала она, с радостью отметив, что голос больше не дрожит. – Ты захватил меня в плен, и что дальше? Как ты намерен со мной расправиться? Связать и оставить на солнцепеке? Пристрелить? Или ты умеешь стрелять только в спину, а так – духу не хватит?Такер выслушал эту пылкую тираду молча. С трудом сдерживая ярость, он в упор разглядывал эту бешеную кошку. «Тигрица с лицом ангела», – вдруг пришло ему в голову. Она умела разозлить его, эта девчонка Маллой… но до чего же хороша! Никогда еще ему не случалось встречать женщин с волосами черными, как ночь, гладкими и блестящими, как шелк, и глазами цвета моря, о котором он знал лишь понаслышке. Но море должно быть именно таким, думал Такер, и синим, зеленым и бездонным, и беспокойным, и живым. С какой страстью она бросала ему в лицо насмешливые слова, и какой волнующей казалась эта ярость в девушке с нежной кожей и чувственными губами. В такие волосы хорошо, должно быть, зарываться лицом, пропускать их сквозь пальцы. Ее губы, наверное, станут еще красивее, когда припухнут от поцелуев…Какое-то время Такер просто смотрел на свою пленницу, потерявшись в неожиданных и приятных размышлениях, потом заметил, что его настойчивый взгляд смущает ее. Наконец Эмма непроизвольно дернулась, снова пытаясь высвободиться.«Вот и хорошо!»Теперь уже намеренно он обвел медленным, оценивающим взглядом ее лицо, потом опустил взгляд ниже. Он наслаждался ее смущением, при этом не переставая удивляться, что это существо, настолько злое на язык, может быть настолько привлекательным. Она была не только красива, Эмма Маллой. Она будила жар плоти, дремлющий в каждом мужчине до встречи с желанной женщиной.А вот это уже ни к чему, раздраженно подумал Такер. Девчонка так и норовит проникнуть не только в его мысли, но и в кровь. Что тому причиной? Красота? Да, конечно, но он и раньше встречал красивых женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99