Но незнакомец схватил ее за плечи и твердо уложил обратно на подушки.
Камилла была слишком слаба, чтобы оказать сопротивление. Она была словно былинка в его сильных руках, которые все еще удерживали ее на постели. Неожиданно их взгляды встретились, и ее обдало жаром, гораздо более сильным, чем от глотка бренди.
Не в силах отвести взгляда от этих серебристо-серых в свете мерцающего огня глаз, Камилла замерла, что-то знакомое проступило в облике этого человека. Девушка вздрогнула. Это был герой ее снов. Именно ему принадлежали эти бездонные серые глаза, это лицо, столь красивое, что у нее дух захватывало.
Яркое, трепещущее пламя вспыхнуло в самых сокровенных глубинах ее женской души и охватило все ее существо, заставив ее задохнуться, запылать, лишив ее способности думать.
Опий, попыталась убедить себя Камилла, но чувства ее плавились в блаженном огне, а сердце гулко билось в груди, пока он продолжал держать ее за плечи, пока его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее лица.
Камилла заставила себя сделать глубокий вдох, пытаясь усмирить бурный прилив чувств, захлестнувших ее.
– Прошу вас, сэр, – задыхаясь произнесла она, и на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, что не в силах больше выдержать его взгляда. – Я… я даже не знаю вашего имени и… и где я нахожусь. – Она снова открыла глаза и посмотрела на него с отчаянием. – Доктор дал мне опий, но я… я не могу спокойно уснуть, пока не узнаю, что мне сулит пребывание в этом доме и почему вы не отпускаете меня?
Филип невольно почувствовал восхищение, глядя в бледное лицо девушки. Она не теряет самообладания даже при самых неблагоприятных обстоятельствах. И какое спокойное достоинство в этой хрупкой невзрачной особе! В графе пробудилось любопытство. Странное существо его заинтриговало. Сквозь завесу спутанных, неухоженных волос на Филипа смотрели ярко-зеленые, необыкновенно живые глаза. В них светилось столько ума и благородства, что редко встречается в среде, из которой вышла эта девушка. И голос ее тоже был загадкой, мягкий, музыкальный. И манера говорить у нее была не такая, как у тех горничных или девчонок из таверны, которых он встречал. Эта девушка была образованной, это совершенно очевидно. Граф мысленно перебрал все возможные варианты, пытаясь понять, кто она такая, черт побери?
Подчиняясь внезапному порыву, Филип присел на кровать рядом с девушкой.
– Успокойтесь. Здесь вам ничего не угрожает. – Граф впервые улыбнулся ей, и хотя улыбка вышла несколько печальной, она осветила и смягчила резкие черты его лица.
– Позвольте мне представиться. Мое имя Уэсткотт, и это мой дом. Хотя в мои привычки не входит сбивать на дороге молодых женщин, уверяю вас, что я помню о своих обязательствах и, безусловно, постараюсь загладить свою оплошность.
Он заметил, как девушка широко раскрыла глаза, услышав его имя, и подумал, что она, возможно, знает его титул. После короткой паузы он продолжил небрежным тоном:
– О вас будут заботиться здесь, в Уэсткотт-Парке, до тех пор, пока вы полностью не оправитесь от последствий этого несчастного случая. Моя экономка к вашим услугам. Я также позабочусь о том, чтобы вам возместили нанесенный ущерб. Полагаю, это вас устроит?
В ее глазах появилось ошеломленное выражение.
– Вы очень добры, но… я не могу вас так утруждать… – запинаясь, выговорила она.
– Вы не понимаете. Доктор сообщил, что у вас растяжение связок. Несколько дней вам трудно будет ступать на ногу. Вы не сможете ходить, не говоря уже о том, чтобы продолжать работать или выполнять семейные обязанности, какими бы они ни были. Поэтому, если вы сообщите мне, где я смогу найти вашу семью, я извещу их и…
– У меня нет семьи.
– Тогда кто-нибудь из близких…
Камилла вспомнила о Хестер, крепко спящей в работном доме. Девочка, наверное, была единственным человеком на свете, которому небезразлична была судьба Камиллы. Но скорее всего она никогда больше не увидит малышку.
Филип пристально смотрел в лицо Камиллы, на длинные загнутые ресницы ее опущенных глаз.
– Никого, – решительно заявила девушка. Она произнесла это со спокойной уверенностью, но Филип увидел, как ее нижняя губа едва заметно дрогнула.
Он резко встал, отошел к окну и уставился в холодную, мокрую октябрьскую ночь.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Щепка.
Филип обернулся. И был поражен взглядом ее глубоких зеленых глаз, которые смотрели на него в упор. Он подошел к ней и переспросил, не поверив своим ушам:
– Щепка?!
Она кивнула, и губы ее вдруг изогнулись в неудержимой улыбке.
– Так меня называют в таверне, где я служу, – объяснила она. – Хотя на самом деле это прозвище придумала миссис Тумбс, хозяйка работного дома, где я выросла.
– Понятно. – Филип засунул руки в карманы. – Все это очень хорошо, моя милая, но я бы предпочел называть вас вашим настоящим именем. – Он произнес эти слова очень властно, потому что привык, чтобы все было именно так, как он желает, и не сомневался, что так будет и впредь. Ему и в голову не могло прийти, что нищая девчонка, оказавшаяся в его доме и полностью от него зависящая, посмеет ему возразить.
К его изумлению, служанка из таверны ответила идеально вежливым и искренним тоном:
– Я вполне понимаю ваши чувства, милорд, поверьте. Но не хочу называть вам свое настоящее имя. У меня на то свои причины – я не могу вам их изложить, но верю, что, как джентльмен, вы отнесетесь к ним с уважением.
Филип с удивлением заглянул в эти сияющие зеленые глаза и встретил взгляд самый твердый и непреклонный. Казалось, ему ничего не стоит заставить ее открыть свое имя. Но он оказался лицом к лицу с молодой женщиной, явно не из пугливых, которая смотрела на него взглядом, полным непритворной уверенности в себе и спокойной решимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120